Скажем, ту самую длинноствольную трёхдюймовку мы впихивали в машину совместно с конструктором артсистем — двигались навстречу друг другу. Тут и приделал я к корме бульдозерный нож-отвал. Он служил бы опорой при стрельбе, а ещё очень помогал при окапывании.
Так вот, из этой затеи решительно ничего не получилось — сразу пошел перегруз на корму машины. К тому же отдача длинноствольной пушки быстро ломала нашу «коробочку»: шестимиллиметровая листовая корабельная сталь стремительно накапливала деформации. Поэтому, вместо длинноствольной дивизионки мы поставили полковушку со стволом чуть больше метра и обеспечили ей большие углы возвышения, заодно исключив малые. Получилось что-то вроде чистой гаубицы, зато с довольно широким сектором обстрела — градусов по тридцать влево-вправо. В результате горизонтальные нагрузки от отдачи уменьшились за счёт возрастания вертикальных, с которыми справлялась подвеска.
От военных это чудо заказывали интенданты, то есть принимать решение о пригодности данного уродца для использования при охране транспортных колонн на марше должны были Кобыланды, его начальник Григорий Семёнович и наш военпред Кузьмин. В экипаж опытного образца они пригласили с собой ещё и артиллерийского конструктора, а меня взяли мехводом. В этом составе мы долго колесили по необъятной астраханской степи стреляя разными зарядами на всевозможные расстояния.
Самое странное — машину они признали годной для решения поставленных перед ней задач и заказали двенадцать штук. Посетовали на то, что никак не встаёт на неё пулемётная башенка — но при маломощном двигателе возить собой ещё и её было чистым расточительством. Да и стволу она мешала — так что одно к одному. Тем более — боезапас ведь и места требует, и весит немало. Зато удалось сохранить плавучесть и не потерять в проходимости.
Машинка-то маленькая и лёгкая. Я это особенно хорошо понимаю потому, что имею представление о самоходках более позднего периода. А у нас на всё про всё чуть тяжелее трёх тонн и на вид как прилично раздавшийся вширь жигуль-классика.
* * *
Следующей «моделью» была ремонтная «летучка» с краном грузоподъёмностью четыреста килограммов — в расчёте на монтаж-демонтаж двигателя в полевых условиях. Сильно утеплённые, практически, жилые варианты вездеходов затребовали геолого-разведывательные учреждения. Пограничники просили увеличить скорость. Собственно, с этого и начался следующий этап — для третьей модели бранзулетки был предоставлен стодвадцатипятисильный дизель, что, как оказалось, не потребовало никакой перекомпоновки машины. Только ход сообщения между кабиной управления и грузовым отсеком сделался совсем узким — для проползания на боку, причем, с риском застрять.
Это я рассказываю потому, что над двигателем свободного пространства нет — туда уходит выхлопная труба, воздухозаборники там же расположены, вентилятор для обдува радиатора, заготовка для антенного ввода. Но новый движок занимает поперёк на триста миллиметров больше.
Этот более мощный вариант очень шустро бегал — до полусотни километров в час разгонялись, если не по грязи. Их строили точно по количеству выделяемых моторов исключительно для погранцов. Думаю — гоняться за нарушителями. Потому что все с пулемётами ДП.
Военные моряки просили поставить над грузовым отсеком башню от бронекатера — она очень похожа на танковую. Не прошла по весу. Каких только «идей» не возникало в начальственных головах. И всё из-за того, что машина могла плавать и проезжать через любую распутицу — вот и возникало у людей желание пришпандорить к ней то, что входило в зону их ответственности.
Но основным заказчиком так и оставалось интендантское управление — как раз по два десятка машин основного транспортного варианта каждый месяц они и забирали. И именно столько крупнокалиберных пулемётов Дегтярёва нам и поставляли — похоже, выскребали их с Тульских заводов с великим скрипом.
* * *
Подряд рассказывать получится путано, поэтому перестану придерживаться хронологии. Началось с того, что Кобыланды похвастался мне новеньким ТТ. Откуда он взял его в тридцать третьем году — ума не приложу. Он вообще много чего умудрялся доставать такого, что и не сразу сообразишь, как сумел. Вот и приметил я, что патрон у этого пистолета очень похож на маузеровский. Да и сам ТТ — отлично бьёт — далеко и точно. А у меня дома с войны как раз Маузер хранится.
Заработала мысль — с одной стороны военные, как наступит время суровое, обязательно захотят возить пехоту в гусеничных транспортёрах, а с другой — даже с карабином в той тесноте не повернуться, не говоря о винтовках, которые составляют сейчас основу вооружения армии. Третий же момент — воспоминание из будущего. Читал я где-то, будто солдат в бою да под огнём стреляет совсем не так, как на стрельбище. То есть попадать начинает только на дистанциях метров двести или чуть меньше. Как раз на расстояниях, когда тот же Маузер даёт вполне себе приемлемую кучность.
Но это чудо с прикладом-кобурой орехового дерева каждому солдату в руки не дашь… мне кажется. И устроен он сложновато и, наверное, есть ещё что-то, мне неведомое. К тому же — не стреляет очередью, без чего в ближнем бою легко и смазать второпях. Касательно же пистолетов-пулемётов, выяснил, будто Токарев делал нечто похожее, однако под Нагановский патрон. Поминали его как лёгкий карабин, но, говорили, что он может и как пулемёт строчить. Сам я помню про ППД — это конструкция Дегтярёва, однако его на моей памяти не хвалили. До ППШ еще далеко и, опять же, у всех ближайшего времени автоматов деревянные приклады, а это снова удлиняет оружие и затрудняет пользование им в пространстве вездехода. Тут же явно требуется или складная конструкция, или выдвижная.
Обсудили мы эти моменты с товарищем, а он мне и говорит:
— Знаешь, после событий в Грузии вопрос о вооружении для обозников уже не раз обсуждался, особенно при той популярности, которую завоевали гусеничные транспортёры. Давай-ка составим с тобой толковую записку на имя Григория Семёновича, только ты схему набросай, а потом мы через интендантское ведомство оформим всё, как положено.
На том и расстались. А через пару месяцев вызывают меня в Тулу — там что-то вроде комиссии по приёмке нового образца. Неказистая вышла машинка, но, как я и просил, примитивная — рожок на двадцать патронов в два ряда, вперёд торчит голый довольно длинный ствол с мушкой, пистолетная рукоятка и откидной приклад рамочного вида. На двести метров в поясную фигуру попадает, на триста — тоже иногда попадает, если одиночным, а если очередью — то намного чаще. Мушка спрятана в кольце, переводчик типа огня в наличии, хотя и решён непривычно. Да и не переводчик это, а два спусковых крючка. Один — для одиночной стрельбы, другой — для автоматической. Это конструктор Токарев постарался. Думаю, многое было у него наработано раньше, вот и получилось так быстро, как только пришло задание под мысли, ранее крутившиеся в голове.
Мы в основном капризничали по поводу удобства носки при пролезании через узкие проходы но, намучившись, решили, что в подобных ситуациях боец будет держать оружие в руке. В общем, вышло нечто, похожее на немецкие автоматы времён Отечественной, только полегче и покомпактней. Э… мы же не Государственной комиссией приехали, а ведомственной — от интендантской службы. Нас честно предупредили, что, если три рожка выпустить подряд в автоматическом режиме — ствол перегреется. Ну так это — вечная проблема любого скорострельного оружия, кроме пулемёта Максим с водяным охлаждением.
