Конечно, если мы придем на африканскую свадьбу, она будет выглядеть совсем по-другому. Мбути – пигмеи, живущие в лесах Центральной Африки, – начинают готовить девочку к браку и материнству, когда она достигает половой зрелости. Два или три месяца она живет в особой хижине вместе с другими девочками ее возраста и получает наставления относительно сексуальности, брака и жизни женщины. Когда обучение заканчивается, около хижины собираются толпой матери этих девочек – с корзинами тщательно отобранных камней. Из деревни приходят парни; разумеется, матери хорошо знают и семью, и характер каждого юноши, и для них не секрет, по чьей дочери томится тот или иной юноша. Если мать не одобряет поклонника, она изо всей силы бросает в него камень, причиняя несчастному боль. А если он ей нравится – она бросает камнем вполсилы, легко. Во всяком случае, если юноша проходит через толпу матерей невредимым, он может заняться любовью с понравившейся ему девушкой, которая потом становится его невестой. Еще он должен официально попросить ее руки у родителей и принести им в дар убитого оленя в знак того, что он будет хорошим добытчиком. Во всяком случае, период помолвки официально заканчивается, только когда девушка беременеет – именно это является началом их брачной жизни.
У аборигенов племени банту кавирондо в Восточной Африке жених и невеста проводят свою первую брачную ночь в присутствии многочисленных женщин и девушек, чтобы доказать всем, что совокупление состоялось. У бушменов гви из Ботсваны девочек и мальчиков обручают в раннем детстве. Когда у девушки начинается первая менструация, она должна в течение четырех дней поститься и сидеть совершенно неподвижно, вытянув ноги прямо перед собой. Потом к ней подходит жених, над ними совершают ритуальное омовение и наносят на их тела татуировку. Руки, ноги и бока молодых надрезают бритвами, смешивают их кровь и обмазывают ею порезы: так совершается свадебный обряд и начинается союз, скрепленный их общей кровью. Раны натирают месивом из золы и лекарственных корешков – это гарантия того, что они выздоровеют, а набухшие рубцы затянутся. Отец невесты официально представляет ее родным жениха, ее новому клану. Родственники с обеих сторон временно дают новобрачным самые ценные из своих украшений, чтобы те носили их всего несколько дней. Когда пара возвращает украшения, начинается обычная семейная жизнь.
Некоторые свадебные обычаи кажутся универсальными: осыпание молодоженов семенами или символами плодородия, символическое связывание их веревками или лентами (обычай, наблюдающийся от Китая до Италии и Африки), реальное или символическое смешивание их крови, принесение священных обетов. Даже в «браке» католической монахини с Христом имеются и кольцо, и обряды сочетания и смешения плоти и крови. Но если это связывание жизней вполне понятно, то смешивание с любимым плоти и крови – это нечто совсем иное. В каком-то смысле все мы можем стать единым целым. Каждая молекула воздуха, каждый атом материи связан со всем, что есть на планете, и с непрерывностью времени. Таким образом я действительно могу стать одним целым с Джоном Донном, Колетт, Марией Кюри, Леонардо да Винчи. Материя возвращается в материю, как об этом говорится в многочисленных мифах о Сотворении мира. Однако два человека могут стать одной плотью (если они не сиамские близнецы) только в одном случае: если это мать и ее плод. Все эти традиции, вероятно, являются отражением той единственной совершенной любви, которую знают люди, любви, основанной на абсолютной преданности, самопожертвовании и защите, – любви между матерью и ее новорожденным младенцем. С точки зрения антропологии, молодожены словно говорят друг другу: «Я хочу, чтобы ты любил (любила) меня и защищал (защищала) меня так, как если бы ты был (была) генетически связан (связана) со мной, как плоть моей плоти, потому что это будет твоей связью с нашим потомством».
Как только пара вступает в брак, ей предлагается целая коллекция обычаев, правил и предписаний, с которыми молодым придется сражаться. Но складывается впечатление, будто общество приняло недостаточно указов, а родственники выдвинули недостаточно требований, потому что супружеским парам нравится изобретать новые ритуалы помимо существующих. Большинство известных мне пар создали свои собственные, тщательно продуманные обычаи – какие именно праздники проводить со свойственниками, в какие именно ночи устраивать свидания в спальне, как проводить выходные и праздники. Например, в зимний солнечный день они могут вместе привычно спаниельничать
[67] с недочитанной газетой или позволить себе поздний завтрак в любимом кафе, а потом несколько часов мышковать
[68] в пригородах.
Ну и как же не вспомнить Валентинов день? Но кто знает, кем был святой Валентин? Одна из легенд гласит, что священник Валентин, живший в Риме в IV веке, тайно венчал пары – несмотря на то, что император Клавдий временно это запретил. Клавдий вел войну и полагал, что холостые солдаты будут сражаться лучше. По другой легенде, Валентин был христианином, которого посадили в тюрьму за отказ почитать языческих богов. Подружившись со слепой дочерью тюремного надзирателя, он исцелил ее молитвами, и в день своей казни, 14 февраля, послал ей прощальную записку, подписав ее «Твой Валентин». Еще одна легенда связывает его с эротическими празднествами Древнего Рима, проводившимися в феврале и названными в честь Юноны Фебруаты, богини неистовой любви. Как бы то ни было, в Средние века Валентин был канонизирован и с тех пор считается святым покровителем влюбленных.
Страсть может стремиться к стихийности и беспорядку, но любовь хочет устанавливать постоянные праздники и памятные даты и изобретает обряды, придающие браку ощущение причастности к истории и обществу. Со временем, когда любовь, может, уже давно ушла, пара все-таки остается вместе – и вовсе не из-за обетов: ее объединяет множество общих привычек, обычаев, пережитых вместе событий. Для давно живущих вместе супругов брак становится родиной – со своими собственными законами, мифами и рутиной. И тогда развод представляется изгнанием, потому что они – граждане брака, маленького и суетливого города-государства.
