Культ лошадей пронизывает всю раннюю историю человечества, но для женщин эта связь еще глубже, она затрагивает самую суть их психологии и косвенно проникает в социологию. Мое детство пришлось на шестидесятые годы, когда для девочек не существовало таких видов спорта, которые, повышая адреналин, щекочут нервы и заставляют бешено колотиться сердце. Единственным приемлемым спортом для девочек было плавание, но оно не доставляло удовольствия попотеть, не говоря уж о том, что не вызывало того сумасшедшего возбуждения, о котором мечтают подростки. У мальчиков были футбол, борьба, легкая атлетика, баскетбол и мотоциклы – все для того, чтобы прийти в радостное возбуждение, запастись силами. А нам, девочкам, приходилось перекипать, не находя выхода для своей энергии. Некоторые катались на коньках и занимались балетом, но гораздо больше было тех, кто выбирал конный спорт.
С точки зрения физической подготовки верховая езда – это снарядовый вид спорта, как автогонки или лыжи: вы становитесь сильнее и проворнее благодаря лошади, которую вы начинаете считать частью собственного тела, поддающейся совершенствованию. Люди застенчивые и нелюдимые, которым не нравятся командные виды спорта, никогда не почувствуют себя одинокими верхом на лошади: ведь так они могут перепрыгивать через высокие заборы, мчаться наперегонки с ветром и вести тайную жизнь супергероев. Лошадь доведет вас до такого же изнеможения, как футбольная потасовка, но на своем высочайшем уровне верховая езда становится видом абстрактного искусства: обучение – на земле, высшая школа верховой езды, выездка (например, с липицианскими лошадьми) – в воздухе. Она требует дисциплинированности, как в дзен-буддизме, упругости мышц, как в танце, и умения действовать синхронно, как в гимнастике. Кроме того, у наездника возникает чувство приобщения к ремеслу, которое сродни ощущению принадлежности к клубу с его эзотерическими знаниями и особым жаргоном. Униформа – брюки для верховой езды, синие джинсы или специальные штаны – плотно обтягивает икры и подчеркивает половую принадлежность наездника. Когда, всего несколько десятилетий назад, женщины ездили боком, с дамским седлом, им приходилось бороться с длинной юбкой-брюками, под которую они надевали замшевые панталоны, а под них – атласные штаны. Для женщины считалось непристойным сжимать ногами массивное тело лошади. Поэтому женщины отправлялись к портнихам. Там они усаживались на примерочное дамское седло, чтобы можно было снять мерки шаговых швов разной длины. Нельзя было оставлять ни одного лишнего кусочка замши, ткани на брюках и атласных штанах – чтобы они не болтались на ногах и не оборачивались вокруг передней луки седла. Кататься на лошади в таком наряде было, наверное, ужасно. Как они могли удобно сесть, чтобы позавтракать перед охотой, если на одной ноге их исподнее опускалось до лодыжки, а на другой – задиралось выше колена?
В то время, когда главным стало умение преодолевать жизненные трудности (то есть до того, как девушкам разрешили водить машину), девушка, по крайней мере, могла вскочить на лошадь и поехать в лес или бесцельно кататься по проселочной дороге. А поскольку она находила ту отдушину, которая никому не причиняла вреда и приносила пользу, эта привычка оставалась с ней на всю жизнь. Многие девушки учились заботиться о других, когда находились среди лошадей – живых существ, с которыми девушка могла разговаривать и нежничать, поверяя им свои мимолетные мысли или страшные тайны. Ведь у лошади действительно есть душа, но она ничего не требует, ничего не проверяет. Она большая и сильная, и она, подхватив девушку, уносит ее или в яростный жар лета, или в осень с ее тягой к смерти, или в весеннее буйство раскрывающихся почек.
Позже (может быть, уже выйдя замуж) женщина обнаруживает, сколько разочарований можно оставить у входа в конюшню. Она может чистить лошадь, чувствовать ее тепло, ездить на ней – и лошадь не жалуется на то, что у нее повыскакивали прыщи перед вечеринкой, не требует купить машину, не ограничивает сексуальных потребностей хозяйки, не изменяет ей. Да, конечно, во время верховой езды не принято подчеркивать чувственные формы ягодиц и бедер с их необузданной чувственностью; но (хотя наездники обоего пола это изо всех сил отрицают) когда едешь медленной рысью или легким галопом, тело движется во многом так же, как это происходит во время соития. Просто дело в том, что лошадь – это большое, мощное, весом в полтонны, подвижное существо, которое женщина сжимает ногами, фыркающее и взмыленное. Большинство людей предпочитают о верховой езде так не думать, но в истории она всегда ассоциировалась с языческой чувственностью. И даже с точки зрения этимологии, если обратить внимание на специальные термины для обозначения частей седла, обнаружится, что всадник занимает место между мужским (слово pommel – «передняя лука» – служит для обозначения головки, или эфеса, шпаги: на сленге так называют пенис) и женским (словом cantle – «задняя лука», в виде клиновидной полосы, – на сленге называют вульву). Всегда молчаливо подразумевалось, что, когда всадник едет верхом, он оказывается между двумя жизненными силами – мужской и женской.
Люди морщатся при упоминании женщин и лошадей, потому что сексуальность лошади – слишком очевидная и пламенная, слишком броская. Огромные существа, именуемые лошадьми, своими формами и движениями явно наводят на мысль о мужском начале. Когда у кобылы начинается течка, ее особенности меняются, и дети это сразу же замечают. У жеребцов огромные пенисы, и, вскакивая на кобыл, они неистово трясут копытами, машут гривами, скалят зубы, громко ржут. Хотя крепкого мужчину мы и называем «жеребцом», большинство женщин не фантазируют о том, чтобы спариваться с конями. Правда, некоторые, я уверена, об этом все-таки фантазируют. Самой знаменитой из них была Екатерина Великая, у которой, говорят, была особая сбруя, чтобы сдерживать эрекцию ее любимого жеребца. Это не значит, что женщины хотят заниматься любовью с конями; это значит, что кони являются воплощением их чувственности.
– Хэвлок Эллис полагает, что для девушек верховая езда может быть разновидностью мастурбации. А ты как думаешь? – спрашиваю я Линду.
– Когда ты верхом на коне мчишься по полю, ты скачешь как будто бы на гигантском фаллосе, и это может производить эффект мастурбации, когда твой клитор трется о спину лошади. Девушкам это может показаться чем-то постыдным, и они об этом не говорят, потому что матери очень редко рассказывают дочкам об оргазме или сексуальных ощущениях во влагалище и клиторе. Даже и теперь об этом юным девушкам обычно не говорят. Но это ощущение тайной сексуальности очень важно.
– Когда я училась в седьмом классе, то есть когда мне было около двенадцати или тринадцати лет, у меня было два любимых занятия, очень личных, о которых я никогда никому не говорила, и уж конечно не рассказывала о них другим девочкам. Мне казалось, что такие ощущения испытываю только я и только я этим занимаюсь. И вот одно из них. У нас на заднем дворе был гигантский шест с перекладиной в форме буквы «Т»: на него натягивали веревки, чтобы сушить белье. Детям нравится исполнять акробатические номера. Я часто залезала на этот столб – потому что при этом я обычно испытывала оргазм. Движение меня возбуждало, меня переполняли чувства – головокружительные, жуткие и восхитительные. Поэтому мне хотелось переживать их снова и снова, и при этом я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, какого они рода, – я и сама этого не знала. Я понятия не имела, как назвать эти ощущения, потому что думала, будто с другими девочками ничего подобного не случалось. В тот год на уроках физкультуры нам надо было залезать на канаты, и мне никогда не удавалось залезть по канату на самый верх, потому что, поднявшись до половины, я испытывала оргазм. Движение было тем же самым. Так что мне кажется, что молодые девушки, занимаясь верховой ездой, могут испытывать нечто подобное, но никому не хотят об этом рассказывать. Во-первых, потому что они не знают, как это описать, и, во-вторых, потому что это происходит в той части тела, о которой нельзя говорить.
