Тогда я не боялся б ни потопа,
Ни яблока, ни бунта мутной крови.
<…>
Я не боялся бы ни топора,
Ни виселицы, ни креста войны.
<…>
Не убоюсь чертей, зудящих в ляжках,
И той, рождающей людей, могилы.
Мир стал бы для него бескрайним и личностным – и при этом все таким же древним и несомненным, как солнце. По мнению Томаса, любовь соединяет оба пола, одного и многих, индивида и общество, одинокую душу и обширную множественность жизни. Любовь – это посланник, миротворец, государственный деятель, оракул. Любовь отвечает на вопросы, которые люди даже не решаются задавать. Тело спрашивает о том, что для него важнее всего:
Пусть пальцы скажут, кто я есть, рисуя
На стенке девочек и мужиков…
Пикантность жизни
По какой-то причине поэты не спрашивают, почему вообще должно быть два пола. Или всего два. Когда-то этот вопрос волновал ученых, и существует несколько возможных ответов. Если главный приказ эволюции – передать свои гены, почему бы себя не клонировать? На примере близнецов можно составить представление о том, как выглядел бы мир с клонированными людьми. Некоторые растения и животные размножаются именно так, и, судя по всему, у них это получается весьма неплохо. А наш метод – смешивать генетический материал двух разных людей, и потомство получает по половине от каждого родителя. Однако эта система совсем не безупречна. Здоровый человек не может быть уверен, что здоровыми будут и гены его партнера. Мужчины нужны ради спермы, но лишь женщины вынашивают, рожают и кормят детей, и поэтому остается много «лишних» мужчин. Однако при таком их множестве легко унаследовать ослабленные или поврежденные гены. И все-таки большинство живых существ размножается половым способом, и поэтому у него должны быть большие преимущества.
Когда жизнь только зарождалась, на Земле обитали простые клетки. Они размножались тем, что создавали свои точные копии. Иногда они погибали – или их пожирали, или дело было в неблагоприятных условиях внешней среды. Со временем клетки нашли потрясающее решение: они стали каннибалами. Пожирая соседнюю клетку, они не только питались, но и включали в свой состав ее ДНК. Таким образом, в простейшем смысле, это был половой союз. Однако в результате в слишком маленькое пространство втиснулось слишком много ДНК, так что клетки стали делиться, передавая ДНК дочерним клеткам. Эта каннибальская система действовала, позволяя клеткам передавать свой генетический груз дальше, и эволюция этому способствовала. Что было дальше, известно.
Если принять эту версию происхождения пола, она представляется своего рода авторемонтной мастерской, в которой механики разбирают на части одни машины, чтобы починить другие. Но, как бы там ни было, несомненно одно: пол создает разнообразие, а разнообразие – это спасение в непредсказуемом мире. Дворняги и полукровки всегда сильнее и здоровее, лучше приспособлены к жизни и к борьбе с опасностями. В дикой природе уровень выживаемости выше, если организм дарит своему потомку эдакий генетический вариант большого армейского ножа, который в случае необходимости превращается в пилу, в отвертку, в рыболовный крючок, в нож, в ножницы, в увеличительное стекло, чтобы разжигать огонь, и так далее. А если добавить карту, несколько таблеток антибиотиков и флягу с водой, – его шансы будут еще выше. Это дает потомству возможность в условиях напряженной борьбы остаться в живых, сохранить здоровье и завоевывать новые территории. Используя эту метафору, можно сказать, что обоим родителям имеет смысл обменяться теми «товарами», которыми они владеют, чтобы каждый из них мог дать своему ребенку «рюкзак», полный инструментов, необходимых для выживания.
Значит, разнообразие способствует сохранению жизни. Но тогда почему всего два пола, а не больше? Потому, что для смешивания генов двух вполне достаточно. Больше и не нужно. Да и в любом случае даже два пола очень усложняют положение вещей. Если бы их было больше, они бы просто мешали. Эти два пола мы называем мужским и женским началами, имея в виду, что один пол вырабатывает сперму, а другой – яйцеклетки. Сперматозоиды крошечные, яйцеклетки большие. Сперматозоид движется быстро, как гоночная машина на огромной скорости. Яйцеклетка движется медленно, как лошадь, которая идет легким галопом. Разумеется, мужчин и женщин влекут друг к другу не сперматозоиды и яйцеклетки; они тонут в омуте глаз друг друга и приходят в смятение при виде милого лица.
Лицо
Закройте глаза и представьте себе лицо любимого человека. Вы наверняка начнете непроизвольно улыбаться и даже, возможно, щуриться от удовольствия; на сердце станет тепло. Как говорили поэты, одного лица достаточно, чтобы отправить в плавание тысячу кораблей, а другого – чтобы оснастить целую армаду отказами и страданиями
[49]. Влюбленные могут сидеть и смотреть друг на друга часами, сплавляя свои сердца раскаленным добела взглядом и находя в лице любимого отблески рая. Примерно то же самое происходит, когда мать смотрит на своего ребенка. Загипнотизированная видом его лица, радостно возбужденная своей любовью, как тонизирующим средством, она может, счастливая, сидеть и смотреть на него целые дни напролет. Ребенок ей улыбается – и ее сердце тает. Улыбка вызывает обожание, и изысканная тирания этого обожания абсолютна. Новорожденный ребенок – это самое притягательное из всего, что есть на Земле. Он еще не ходит и даже еще не умеет сам переворачиваться, но уже держит в своей власти всех, кто его окружает. Даже слепые от рождения дети знают, как улыбаться.
Приезжая в чужие страны и ничего не зная ни об обычаях, ни о языке аборигенов, мы инстинктивно понимаем, как флиртовать с местными жителями. И не важно, где это происходит – в Голландии, на Тайване, в Индонезии или в Амазонии. Когда мы испытываем чувства, это отражается у нас на лицах, и мы прибегаем к одним и тем же ухищрениям. Люди по всему миру используют для флирта одни и те же мимические «фразы». Учиться этому не обязательно. Мы даже умеем соблазнять своего собеседника одним взглядом. Если кокетничают дети – они привлекают к себе внимание взрослых, если кокетничают взрослые – с флирта для них начинается безумное танго любви, однако техника кокетства одна и та же. Женщина немного поднимает брови и бросает на мужчину страстный взгляд широко открытых глаз. Если он обратил на нее внимание, она застенчиво отворачивается, опускает глаза и едва заметно улыбается. Потом она снова поворачивает к нему голову и словно опять касается его своим взглядом. Иногда она при этом хихикает, или усмехается, или закрывает лицо руками. Эту комедию флирта – сочетание скромности и откровенного сексуального интереса – разыгрывают повсеместно; этот сценарий женщины, судя по всему, создали давным-давно, чтобы сообщать мужчинам о своей готовности к сексу.
