«...дать или не дать…»
— Слышали про теорию вероятности? — вновь лукаво сослался на сложное мент. — В соответствии с ее непонятной логикой мы оба попали сейчас в дурацкое положение.
— Общество, теория вероятности. — Самоубийца выглядел задумчивым. — У вас талант ссылаться на сложные материи. То, что не оспоришь без серьезной библиотеки. Изощренные методики.
— У меня тоже есть желания, — дружелюбно заявил мент. — У меня дома сидит красивая юная особь, которая хочет всего, мне приходится хотеть этого вместе с ней. Я не в силах ей отказать, она, следовательно, не в силах отказать себе. Такой злой логикой я окрутил свою жизнь, и за это невольно приходится страдать другим, в том числе вам. За это я хотел бы извиниться. — Он на секунду уронил взгляд на асфальт. — Таким образом, вы участвуете в моих проблемах. Выбора нет. Это и называется «естественное распределение материальных благ в природе, в процессе человеческого общежития». Представленную трактовку прошу толковать глобально, так как это общемировой процесс. Мы всего лишь участники вселенского действа, космической иррациональности, которые, вероятно, никогда больше не увидят друг друга, поэтому лучше относиться к таковой динамике как к данности. Поэтому без обид, ничего личного, все подчинено логике.
— По вашим словам — нас свела сама жизнь, и моя миссия закончится сразу же, как только энная купюра перекочует из моего кармана в ваш, — заметил самоубийца.
«…интересная концепция…»
— Между прочим, денежные отношения — и есть жизнь, — с серьезным видом пояснил мент. — Гигантские финансовые потоки, которые сносят города и на месте их в минуту возводят новые, которые крутят земной шар и заказывают погоду и войны. Которые состоят из миллиардов жил и вен, опутывающих все, дающих жизнь сущему, поддерживающих тепло и энергию, демоническое топливо, заставляющее нас сотрясаться в конвульсиях жизни. Любая мелочь погружена в эту материальную матрицу, она точно кора, внутри которой ядро проблемы. Вот где математика жизни, вот что кровь современного мира, кровь этого города и миллионов других городов. Остальное логически совмещается — жена, дети, домик в деревне, желания.
Идти против этого — значит спорить с определенностью. — Мент изобразил такое лицо, что самоубийце показалась отвратительна его собственная жадность. — А по поводу вашей миссии — вы правы. С точки зрения меня, ваша миссия на этом закончится. Но только в отношении меня. Наша главная миссия — закончить большее количество миссий из тех, что в соответствии с логистикой жизнетечения, с той или иной долей вероятности прописаны в канве моего или вашего отрезка существования.
«…смысл, цель, Скучное озеро, венозная скука…»
— Встроенные команды, — произнес самоубийца и посмотрел на мента укоризненно.
Незаметно они перешли на «ты».
«...сукин сын пытается вести меня...»
— Прости, — забегал глазами тот, чуть похудев в плечах. — Действительно, в этом нет сейчас необходимости. В наше время все решается просто, путем взвешенного диалога и переуступки, перегруппировки прав и благ. — Он чуть сбился в стройном диалоге и умело сменил тему. — Обратил внимание на эволюцию мента во времени?
— Не понимаю.
«...и не хочу понимать...»
— Я про то, что мы изменились с 90-х. Теперь мы почти не используем командные ноты, мы вежливы и предупредительны, мы уважаем права и свободы. Мы тоже читаем книги про маркетинг и в курсе, каким образом клиент легче расстается с деньгами. Кричать — бессмысленно, всегда можно дотолковаться. Мы любим клиента, мы холим его и лижем ему пятки.
— До тех пор, пока не появится доказательный материал.
«...собери лысых и их причесывай…»
— Так было до конца ХХ века. Потом мы эволюционировали, теперь мы еще более вежливы и предупредительны, если знаем, что человек виноват. Мы скорбим над его социальным падением, мы омрачены самим преступным фактом биографии. Мы вместе ищем выход, мы согласовываем условия, мы — та самая соломинка, мы — небольшая, но замечательная дверь с надписью: EXIT. Мы те самые последние, кому можно доверять.
— Мне не нужна такая дверь.
«...и эта информация для лысых...»
— Хорошо, хорошо! — Лицо мента на мгновение сжалось в сотню морщин, но так же быстро разгладилось. — Но ты должен понимать, что нам нужно до чего-то договориться.
— Понимаю, — сказал Родик. — Хотя и не должен.
В этот момент то проявляющийся, то исчезающий мелкий дождик, который давно превратился в данность, неожиданно сменился тончайшей снежной сыпью. Несмотря на скорость изменений, и у мента, и у самоубийцы возникла мысль, что оное произошло у них на глазах, и они даже видели ту границу, где прозрачная вода сменилась белью.
Соответствующие изменения произошли и в головах:
— Кто ты? — спросил мент. — Чем занимаешься?
— Я — самоубийца, — отозвался самоубийца. — Прыгун.
«…с некоторых пор мне нравятся окна…»
— Что это еще за профессия?
— Не профессия. Скорее призвание.
«...окно тоже своеобразная дверь с надписью: EXIT...»
— И суть его?
— Меня завораживает высота. Нравится ощущение полета. Когда вижу под собой бездну нескольких десятков этажей, меня отчаянно начинает манить туда. Пальцы словно пытаются поймать что-то в этой пустоте, маленькие предметы внизу кажутся безобидными, не ассоциируются с опасностью. Знаю, что не птица, но поделать ничего не могу. Могу часами сидеть на подоконнике, свесив ноги. или на перилах балкона. Висеть ногами вниз, головой вниз. Меня отвращают проблемы. Моя проблема в том, что я слишком люблю жизнь, поэтому, как ни странно, бегу от нее. Мне нравится не та жизнь, которой живет город. Я люблю наблюдать жизнь, но не жить ею.
«...теперь ты перевари чужую ересь...»
— Сложновато, — признался мент. — Ты уже прыгал?
— Два раза, — после паузы признался Родик. — По-настоящему. Но высоты не хватило.
«…не простая штука эта высота…»
Они стояли друг против друга, и снежная пыль, густея, стремилась к земле, там мгновенно сгорая. Она словно текла сквозь них, не задерживаясь ни на плечах, ни на обуви, и казалось, что благодаря ей прорезалась ось координат, точки, на которых стояли два разнонаправленных тела, выбирая следующий шаг из пункта А в пункт В.
— У меня все проще, — сказал мент. — Я жертва любви.
— Сильно. — Прыгун опешил. — Таки жертва?
«...или жертва другого процесса?..»
— При этом я сам сплел паутину, в которой сейчас запутался.
— Я бы, наверное, послушал эту историю.
«...невыдуманные истории о любви всегда интересны. в них можешь увидеть свои ошибки, понять следующий собственный шаг...»
— Тогда нам надо зайти перекусить куда-нибудь. — Мент облизал губы, оглядываясь вокруг. — Я дико голоден, ибо любимая с утра вывернула мои карманы, а день сегодняшний полон такими же несговорчивыми, как ты.
