Тут стало ясно: Олег заговаривается. Я поднялась, поцеловала
его в лоб (он дернулся, как от удара) и пообещала на днях непременно навестить
его.
Направляясь к машине, я вдруг подумала: что это там Олег
болтал о взгляде дяди Жоры? Скорее всего фантазировал, но все-таки начала
приглядываться. С моей точки зрения, дядя Жора вел себя безукоризненно, в том
смысле, что видел во мне исключительно дочь покойного друга, доставлявшую ему
много хлопот. Он иногда нервничал и морщился, но терпел.
Дядя Жора ожидал в машине, являя собой образчик джентльмена.
Как людям свойственно обманываться!
– По-моему, он в тебя влюблен, – заметил дядя Жора,
имея в виду Олега. Я это никак комментировать не стала, и тогда
прокомментировал он: – Что и неудивительно. Ты красивая девушка.
– Вся в отца, – кивнула я, а дядя Жора усмехнулся.
Андрей ждал меня в кафе в Конюшенном переулке. Увидев дядю
Жору, он непроизвольно поморщился. Дядя Жора, напротив, лучисто улыбнулся и
поспешил представиться:
– Шувалов Георгий Степанович.
– Дядя Жора – старинный папин друг, – пояснила я.
Улыбка Андрея Петровича вышла довольно кислой. Дядя Жора
подвинул стул мне и сам устроился с удобствами.
– Вы, должно быть, знаете, наша девочка попала в неприятную
историю, – доверительно сообщил он. – Мы пытаемся ей помочь. Вы,
надеюсь, тоже?
– Да, конечно, – активно закивал Андрей.
– Не оставил ли муж Симоны каких-либо указаний относительно
своих денег?
На этот вопрос Андрей отвечать не спешил, откинулся на
стуле, пожевал губами и наконец изрек:
– Понимаю, что вы имеете в виду, но вынужден вас
разочаровать: это не поможет раскрытию убийства.
– Как знать, – пожал плечами дядя Жора.
По неизвестной причине он Андрею ужасно не нравился. Андрей
махнул рукой:
– Вам все равно скоро сообщат… Как раз в день убийства
Сергей появился у нас в офисе. Он был взбешен. По-моему, он всерьез считал, что
Симона желает его смерти. Без конца повторял, что она ни копейки не получит, и
потребовал составить завещание.
– И кому отойдут его деньги? – полюбопытствовал дядя
Жора.
– Фитнес-клубу, – ответил Андрей, чем, признаться,
здорово удивил меня.
– Фитнес-клубу? – переспросил дядя Жора, точно
сомневаясь.
– Да. Симона знает: Сергей увлекался спортом и вообще…
считал спорт необходимой составляющей жизни. Разумеется, его намерение оставить
все деньги клубу было чистым ребячеством, точнее, желанием насолить жене. Я
даже не пытался его отговорить, в таком он был состоянии, поэтому завещание мы
составили. Я был уверен, что через день-два он успокоится и аннулирует его.
Свою долю в фирме он завещал компаньону, все остальное надлежит продать и
перевести деньги на счета клуба. Всю наличность, само собой, тоже, это где-то
порядка ста тысяч долларов.
Могу сказать с уверенностью: то, что практически из моего кармана
увели сто тысяч, никакого впечатления на меня не произвело.
– Плюс квартира, – с печалью глядя на меня, продолжил
Андрей, – машины, это еще где-то триста пятьдесят тысяч. Кое-что отойдет
нам, я имею в виду нашу фирму, за услуги, но в любом случае клуб разбогатеет.
– У клуба есть владелец? – спросил дядя Жора. Андрей
вновь посмотрел на меня.
– Клуб организовали девять лет назад десять человек. Они
хорошо знали друг друга и просто хотели иметь место, где можно было
встретиться, заняться спортом. Поначалу это был небольшой зал, арендованный на
стадионе. Потом они вошли во вкус, да и люди прибывали. Когда клуб начал
приносить доход, решили не мудрить и делить его поровну, то есть на тех самых
десятерых человек. Клуб стал невероятно популярным, пришлось избрать правление
и назначить президента. Президентом выбрали моего отца, хотя в клуб он заезжал
лишь однажды. Думаю, тем самым клубу просто хотели добавить респектабельности.
Из десяти человек, выкупив доли остальных, осталось шесть.
– Не мог кто-то из этих шестерых желать Сергею
смерти? – спросил дядя Жора.
– Но не из-за клуба же? – удивился Андрей. –
Во-первых, о завещании вряд ли кто знал. Я вообще отнесся к нему несерьезно, а
Сергей попросту не успел кому-нибудь рассказать. В тот день в клубе он не появлялся,
если только случайно встретился с кем-то вне клуба или говорил по телефону. А
во-вторых, какой в этом смысл? Деньги пойдут не конкретному лицу,
следовательно, в корыстных целях их не используешь. Если же вы имеете в виду,
что кто-то таким образом увеличил свою долю, так это попросту смешно, все шесть
человек, то есть теперь пять, очень богатые люди, и деньги, что приносит клуб,
да еще разделенные на шесть частей, и деньгами-то назвать нельзя. Поймите, этот
клуб просто дорогая игрушка для серьезных мужчин. Кстати, один из этих шестерых
– я, и могу вас заверить: завещание не повод для убийства, по крайней мере та
его часть, что касается клуба. Еще раз повторяю: это просто взбалмошная выходка
Сергея, желание досадить жене. Разумеется, он совершенно не предполагал, что
оно когда-нибудь вступит в силу.
– Но теперь вступит?
– Наверное, – пожал плечами Андрей, – если не
будет оснований считать его недействительным, – вздохнул Андрей, глядя на
меня. – Я невольно лишил тебя денег.
– Меня это не огорчает, – успокоила его я.
– Хорошо, – склонив голову набок, точно прислушиваясь,
продолжил дядя Жора, – с клубом выяснили. А что с фирмой?
– Понятия не имею. Как я уже сказал, доля Сергея отходит
компаньону. Думаю, следствие это заинтересует, и если что-то… в общем, вы понимаете.
– А вы сами что думаете об убийстве Сергея?
Андрей опять быстро взглянул на меня и торопливо ответил:
– Теряюсь в догадках. Мне ничего не известно о его делах. С
компаньоном отношения у него, по-моему, хорошие, по крайней мере, ничего
похожего на недовольство я от Сергея не слышал. А ты?
Вопрос адресовался мне. Если честно, о компаньоне я услышала
впервые, о чем и поспешила сообщить им.
Вскоре мы простились, не знаю, извлек ли дядя Жора что-то
полезное из разговора, я – нет. На деньги мужа я не рассчитывала и теперь
хотела лишь одного: найти убийцу и забыть, что на свете существует человек по
фамилии Бойко. Когда мы уже садились в машину, я вспомнила про звонок жены
Гридина и подумала: стоит ли сообщить об этом Андрею – и решила, что не стоит.
Тем более что наш разговор не состоялся.
Я ожидала, что мы вернемся домой, но дядя Жора ехал в ином
направлении. Я спросила, куда это мы направляемся, и он сказал:
