Желая попасть на проспект кратчайшим путем, я несколько
запуталась в хитросплетении местных дворов и переулков и вскоре уперлась в
двухэтажное здание, выкрашенное в морковный цвет. Это само по себе заслуживало
внимания, а тут еще табличка на входе: ЖЭУ номер такой-то.
– Зайдем? – предложила я. Пока мы поднимались по
ступенькам, в голове у меня созрел замысел. Так как времени было уже далеко за
полдень, работники жилищного ведомства в основном его покинули, но паспортистка
еще работала, и в двух кабинетах по соседству тоже теплилась жизнь.
Я постучала, вошла и, кивнув на Марью, сообщила, что мы
делегация от жильцов третьего подъезда дома номер семь по улице Маяковского и
очень хотели бы знать, что за подозрительные личности живут у нас в сорок
второй квартире.
– Мешки таскают туда-сюда, а участковому хоть бы что, –
поддакнула Марья.
Дама с волосами цвета спелой вишни попробовала возразить,
прозрачно намекая, что она не участковый и ее рабочий день подошел к концу, но
мы гнули свое, особо упирая на бдительность. Тетка вняла и сообщила, что
разделяет наше беспокойство. Далее стало проще. Сначала мы узнали, что в
квартире никто не прописан, так как она перешла к хозяйке по наследству, а у
нее есть свое жилье. О квартирантах соответственно ничего выяснить не удалось,
зато номер телефона хозяйки нам дали, – подозреваю, для того, чтобы
избавиться от нас.
Мы устроились в машине, и я сразу набрала номер. Когда
трубку сняли, я незамысловато сообщила, что хотела бы снять квартиру.
– Занята уже, – ответила женщина, судя по голосу, не
очень трезвая. – А вам на сколько снять-то?
– Лет на пять, – вздохнула я, – может, и больше. И
за полгода вперед заплачу.
– Если только в сентябре, – тоже вздохнула она. –
Мужики у меня там, из Сургута. Командировочные. Студентки жили, но съехали, а
эти меня по объявлению нашли. Конечно, мне бы надолго-то выгодней, но я их
выставить не могу, заплатили хорошо и за все три месяца.
– А что за люди? Может, мы с ними как-то договоримся? –
спросила я, ожидая, что меня сейчас пошлют подальше, но дама, видимо, и в самом
деле была навеселе и охотно болтала со мной.
– Хрен их знает. Я одного только видела, маленький такой, но
денег, чувствуется, куры не клюют. Еще удивлялась: квартирка у меня так себе, а
он: мол, в гостинице дорого, а ремонтов нам особых не надо, мы, говорит, целый
день по делам, только переночевать.
– Документы-то у них проверили? – не унималась я.
– Ну… – неуверенно промычала дама и добавила: – Из Сургута…
Я пообещала позвонить в августе и отключилась. Итак, Георгий
с морячком приезжие, явились в начале месяца, если тетка не путает,
следовательно, в городе уже несколько дней. Зачем явились?
– Я знаю, – с умным видом сообщила Марья. – Желтоглазый
– киллер. Точно. Как же я сразу не сообразила! Его супостат специально выписал,
чтоб менты следов не нашли: убьет, смоется в свой Сургут и концы в воду.
– А морячок? – спросила я, скорее из вредности. –
Тоже киллер?
– Конечно. На его кошачьей морде так прямо и написано:
пройдоха, прости господи.
– Глупости, – отмахнулась я, имея в виду не его кошачью
физиономию (здесь-то как раз Марья права, действительно написано и
действительно пройдоха), а ее логику вообще. – То он у тебя из геенны
огненной, то киллер. Ты уж определись.
– Чего определяться? Киллер – служитель дьявола, все яснее
ясного.
– Киллеру вовсе незачем с нами знакомиться.
– А это бесовская хитрость: кто ж знает, что у лукавого на
уме?
Я махнула рукой и оставила разговор, но продолжала
размышлять о новых знакомых. Честно говоря, размышляла я о них слишком много и
даже пару раз подумала, что, возможно, не враги они и Олега спасли, и вообще… Я
разозлилась на себя за это и попыталась вовсе ни о чем не думать.
– Давай Олега навестим, – предложила Марья, в которой
вновь взыграло сострадание.
Мы поехали к Олегу. Он был грустен, беспокоился о своем
здоровье и нашей безопасности. Я совершенно не удивилась, когда с интервалом в
десять минут в палату заглянул морячок; впрочем, сегодня он был в футболке
(чистой), шортах (по причине жары) и в белых тапочках. Лицо имел бритое и
трезвое, но сходство с котом непостижимым образом сохранилось. В целом,
выглядел он еще более нелепо, чем в прошлый раз. Вошел, устроился на краешке стула
и загнусавил:
– Олег, скажи ты ей, неразумной, чего она на соседа моего
так озлилась? Он дурного слова себе не позволил, а она в голос: придурки,
выпендрежники. Это ж надо, Жору выпендрежником назвать! Да Жора, между прочим…
хотя есть маленько, когда увлечется. – Тут он хитро улыбнулся и подмигнул
мне.
– У тебя на языке чирей не вылез? – серьезно спросила
Марья.
Виктор забеспокоился и даже предпринял попытку взглянуть на
свой язык. Подумал и ответил:
– Нет, а что?
– А то… врешь совершенно нахально. Никакой он тебе не сосед,
и сам ты не пойми кто. Квартиру вместе снимаете, еще и хозяйку обманули, что из
Сургута. Мы вас на чистую воду выведем. Куда надо уже стукнули, что вы мешки
таскаете, теперь ждите участкового.
– Какие мешки? – растерялся морячок.
– С бомбами, естественно.
– Ты, рыжая, чокнутая, что ли? – обиделся он.
– Я не рыжая, я умная. Менты теперь зашевелятся и возьмутся
за вас.
– Хорошо ли врать-то? – попенял он.
Марья презрительно отвернулась.
Тут мы обратили внимание на Олега. Он слушал нашу перепалку
с открытым ртом и при этом казался таким несчастным, что, того гляди, заплачет.
– Я ничего не понимаю, – взмолился он несколько
неожиданно.
Марья поднялась, ткнула пальцем в морячка и сурово заявила:
– Этого в шею гони. Казачок-то засланный, не иначе как
супостат расстарался. Смотри, чтобы не отравил в одночасье.
– Она завидует нашей крепкой мужской дружбе, –
прокомментировал ее слова с иезуитской улыбкой морячок, а мы поспешили
откланяться.
Олег что-то пытался сказать нам вдогонку, но я уже не слушала
его, потому что мое внимание мгновенно переключилось на Георгия, который в
настоящий момент прогуливался по больничному коридору. Я машинально поправила
волосы, тут он повернулся и заметил нас.
– Узнали что-нибудь интересное? – спросил он, даже не
поздоровавшись.
– О чем?
– Обо мне, естественно. Ведь вы за этим сегодня приезжали?
