– Теперь вряд ли что принесет, – с сомнением глядя на
результат наших трудов, заметила я.
– Никакой совести у людей, прислать какое-то старье, которому
грош цена. Об этом ли я мечтала для своей дочери, – мама досадливо
плюнула. – Не вижу смысла отправляться вам сейчас домой, – добавила
она. – Оставайтесь у меня.
Мама величественно выплыла из кухни, где мы орудовали, а я
принялась убираться. Марья грустно косилась на подсвечник.
– Может, его склеить? Все-таки твой папа… И удачу приносит.
Она аккуратно завернула все шесть частей в бумагу и
предложила помолиться, я согласно кивнула, в результате трудиться стало
веселее. Марья читала молитвы из красной тетрадки, а я орудовала пылесосом и
практически ничего не слышала. Закончили мы одновременно. Умылись, я разобрала
постель, но перед тем, как лечь, решила навестить маму. Постучала в дверь
«черной» комнаты и заглянула, услышав «да».
– Я понимаю, что ты не в лучшем расположении духа, –
начала я, – и все же хотелось бы…
– Не бери в голову, – ответила мама, глядя на меня
через плечо. – Этот зловредный тип не имеет к тебе никакого
отношения. – Тут мама все-таки развернулась ко мне и простерла
руки. – Бедный мой ребенок… – Я припала к родной груди, и мама, со слезами
на глазах, добавила с обидой: – Такое разочарование. Ну, ничего. Может, в
следующий раз повезет больше.
Признаться, меня это насторожило, но я поостереглась
задавать вопросы, в основном потому, что знала по опыту: мама их терпеть не
может по той причине, что далеко не на все вопросы знает ответ. Если мама
говорит, что недавно почивший Натан Кацман не имеет ко мне никакого отношения,
значит, так и есть, и нечего в самом деле забивать себе голову.
Я пожелала маме спокойной ночи и отправилась спать. В моей
комнате лишь одно спальное место: старенькая тахта. Пришлось делить ее с
Марьей.
– Мама расстроилась? – зашептала она, отодвигаясь к
стене.
– Естественно, такие труды насмарку.
– А может, он вовсе не железный, может…
– Не может. Спи, а то выгоню.
Марья обиженно засопела, но голоса более не подавала.
Утром мы спали часов до десяти, пока нас не разбудила мама,
позвав завтракать и сообщив:
– В двенадцать у меня консультация.
О вчерашнем она не заговаривала, и я благоразумно молчала.
Я отвезла маму на работу и выжидательно уставилась на Марью.
– А тебя куда?
– Мне совершенно негде жить, – начала канючить она, но
я помахала пальцем перед ее носом.
– Не пойдет. Я не могу тебя удочерить, это
противоестественно, раз ты даже на год старше.
– На одиннадцать месяцев, – поправила она.
– Вот видишь. В качестве домашнего питомца тебя тоже
невозможно держать, ты очень много болтаешь. Самое время нам проститься.
Говори, где тебя высадить?
– Вот здесь, – обреченно сказала Марья, кивнув на
автобусную остановку возле моего дома. Я остановила машину, она нехотя вышла,
буркнув: – До свидания.
Я ответила тем же, запретив себе смотреть в ее сторону и
вообще проявлять какие-либо эмоции. Совершенно невозможно, чтобы продолжалась
эта глупая ситуация. Марья взрослый человек, хоть и чокнутая, к тому же
совершенно чужой мне человек, у нас даже нет ничего общего, не считая моего
мужа.
Только я о нем подумала, как он не преминул явиться: въехав
во двор, я первым делом заметила его машину, которая красовалась на стоянке,
Сергея в ней не было видно, но это нисколечко меня не успокоило, даже наоборот.
Я подумала: может, удрать, пока он меня не заметил, но устыдилась этих мыслей,
приткнула машину в углу двора и зашагала к подъезду, каждую минуту ожидая
нападения.
– Симона, – услышала я знакомый голос, обернулась и
увидела мужа; он сидел на скамейке возле соседнего подъезда (возле нашего
скамья отсутствовала). Он поднялся и пошел ко мне. В лице его читалась большая
печаль, так что я усомнилась в том, что он таит в отношении меня гнусные
намерения. Сергей поздоровался и сообщил: – Надо поговорить.
– Я тебя слушаю.
– Может быть, ты все-таки пригласишь меня в квартиру? –
недовольно буркнул он.
Приглашать его мне не хотелось. Я бы предпочла разговаривать
на нейтральной территории, к примеру, в кафе. Но вдруг я застыдилась и совсем
уж было решила согласиться, но тут Сергей все испортил.
– Где ты была? – ни с того ни с сего спросил он.
– Сейчас? – растерялась я.
– Ночью. Я звонил в половине одиннадцатого, в двенадцать, в
час. В восемь утра тоже звонил. Мобильный отключен.
– А какое тебе, собственно, дело? – возмутилась я. Нет
бы ответить правду, хотя вряд ли он поверит.
– Между прочим, ты моя жена, – ехидно заявил он.
– К сожалению, пока еще да, но я хочу получить развод.
– Чтобы шляться, где попало, ночи напролет?
– Это уж слишком, – понизила я голос до зловещего
шепота. – Не тебе упрекать меня.
– Ты просто искала случай… придралась к какой-то ерунде, а
теперь… – Он, в отличие от меня, голос возвысил. Я нервно оглядывалась, стыдясь
соседей. Несколько граждан уже заинтересованно оглядывались.
– Немедленно уезжай, – заявила я и предприняла попытку
удалиться. Сергей схватил меня за руку.
– Нет, постой…
В то же мгновение в соседних кустах что-то громко зашумело.
Судя по звукам, там пробирался бегемот. Но это оказалась Марья, глаза навыкате,
в руках доска довольно внушительных размеров, в которую она крепко вцепилась.
– Отойди от нее, аспид! – крикнула Марья и замахнулась
доской. Сергей застыл с вытаращенными глазами.
– А эта откуда? – ахнул он, понемногу приходя в себя.
– Думаешь, я не знаю твоих злокозненных планов? –
наступая на него, выговаривала Марья. – Все, все я знаю. Убивец, супостат.
– Думаю, знакомить вас не надо, – ядовито улыбнулась
я. – Марья, брось оружие, на нас люди смотрят, – попросила я.
Марья опустила доску и спрятала ее за спину, но и в таком
положении вид имела вполне воинственный.
– Вы что… откуда она? – совершенно обалдев, обратился
ко мне Сергей. – Да как вас черт свел?
