Кто же виноват в том, что французы упустили столь значимую для них победу? Мы уже описывали, какой бардак творился во французском военно-морском ведомстве. Жером Поншартрен, ведущий постоянные склоки с графом Тулузским, невежественный и недалекий граф д'О, Людовик XIV, который допустил подобное положение дел в одном из своих ведомств, — вот лишь немногие из тех людей. Но не будем уподобляться тем исследователям, которые говорят, что сражение при Малаге было проиграно французами. Это мнение справедливо лишь отчасти. Тактически флот Леванта выиграл, англичане ушли из Средиземного моря, но стратегически — проиграл, поскольку мог уничтожить крупные силы Ройал Неви, но не сделал этого.
Уже здесь мы видим, как изменилась психология французских адмиралов — даже заслуженные Кэтлогон и Виллетт были против продолжения сражения, а ведь это люди, участвовавшие и в битве при Бичи-Хэд, и при Барфлере, и при разгроме смирнского конвоя в 1693 году. Можно только предполагать, как завершилась бы Малага, командуй флотом Леванта покойный Турвилль, человек, понимавший всю суть войны на море, храбрый, опытный, умный. С годами ситуация в морском ведомстве Франции стала только хуже, терялось столь ценное качество, как «синдром победителей», которым в избытке обладали Турвилль, д'Эстрэ-отец и Дюкен. Иногда просто ужасаешься, читая отчеты французских историков о более поздних войнах: «заслуга Сюфрена в том, что он всегда искал сражения с врагом» (Гизо), или «Латуш-Тревиль обладал очень важным качеством — он не боялся воевать на море» (Лаперуз-Бонфис). Как же так вышло, что адмиралы, которых не страшили никакие авторитеты, выродились в осторожных и боязливых людей? За это надо сказать спасибо Поншартренам — именно они смогли произвести столь ужасную метаморфозу. Временная мера, введенная из-за недостатка финансирования флота, привила адмиралам постоянные комплексы и страхи. Это не раз замечали генералы Франции (кстати сказать, напрочь лишенные подобного чувства), и они просто не доверяли флоту задач стратегическою уровня, чаще всего используя эскадры в качестве перевозчика войск. Спираль начала раскручиваться по нисходящей — из-за слабости военного флота Франция не обрела и сильного торгового флота, к примеру, перед Семилетней войной товары из богатейших колоний в Вест-Индии и Америке в страну ввозили голландские купцы и охраняли голландские военные корабли.
3
В английском же флоте после неудач войны Аугсбургской лиги к управлению эскадрами пришли новые люди — Лик, Бинг, Норрис, Уитакер, Дилкс, — которые прошли суровую школу англо-французского противостояния на море и умели воевать. Ройал Неви под руководством этих адмиралов нашел противоядие против крейсерской войны, научился брать с моря морские крепости, громить регулярные силы противника. Особенно большой прогресс произошел в десантных операциях. Если Гибралтар, сильнейшую по всем меркам крепость, удалось захватить нахрапом, по чистой случайности, то у Барселоны и в Порт-Магоне флот сыграл ключевую роль. Бомбардирские суда начали комплектоваться мортирами с фугасными зарядами, резко возросли количество и качество морской пехоты, было налажено взаимодействие с сухопутными войсками. У флота появились первые стратегические базы в Средиземном море — Порт-Магон и Гибралтар, базируясь на которые, Ройал Неви отделял «Францию от Франции, Испанию от Испании».
В Адмиралтействе после прихода туда принца Георга Датского и ухода лорда Портлэнда наконец-таки сумели навести порядок. С подачи супруга королевы Анны и Лика упорядочилось движение конвоев, блокады корсарских портов стали эффективными, целые соединения были выделены в качестве поисково-ударных групп против рейдеров. Это дало ошеломляющие результаты — каперы были просто выметены из вод Европы, крейсерская война была перенесена на периферию. После 1708 года потери союзников постоянно снижались, и к 1712 году приблизились к нулю.
Хотя за время «корсарских баталий» Войны за испанское наследство (1702–1712 гг.) Англия и Голландия потеряли более 6663 торговых судна и около 70 военных кораблей (не считая потерь в линейных сражениях), в то же время эскадры союзников уничтожили и захватили не менее 430 рейдеров, задействованных в каперских действиях.
Потери англичан и их союзников в торговом тоннаже по годам
[59]
| Год | Кол-во захваченных/потопленных судов |
| 1702 (май — декабрь) | 162 |
| 1703 | 454 |
| 1704 | 571 |
| 1705 | 587 |
| 1706 | 537 |
| 1707 | 738 |
| 1708 | 607 |
| 1709 | 755 |
| 1710 | 623 |
| 1711 | 831 |
| 1712 | 575 |
| 1713 (январь — апрель) | 223 |
| Итого: | 6663 |
Однако, несмотря на рост захватов после 1707 года, совокупный тоннаж призов постоянно уменьшался. Так, в 1704 году среднее захваченное судно имело тоннаж 370 тонн, а в 1711 году — 120 тонн. То есть большее количество захватов в последние годы крейсерской войны происходило за счет мелких судов либо за счет работы корсаров в районах, где конвойные системы не действовали. Также большую роль в провале рейдерств сыграли потери — большинство опытных капитанов к 1711 году были либо на том свете, либо в плену у англичан и голландцев. Заменить их было, по сути, некем.
Действенным средством против приватиров оказалась ближняя блокада каперских портов. Сосредоточив в Канале большие силы, организовав поисково-ударные группы, англичане в конце концов практически полностью закрыли каперам выход в море. Те же, кто прорывался, иногда месяцами бороздили моря — с повсеместным введением конвоев найти одиночное торговое судно противника было очень нелегко, а все более-менее значимые конвои были прикрыты сильными эскортами из военных кораблей. Хотя некоторые корсары показали великолепные результаты, все это были частные успехи. Симптоматично, что после 1709 года множество французских коммерсантов выходят из каперских корпораций, то есть бизнес также признал поражение «морских волков».
В следующих войнах Франция несколько раз пыталась оспорить у Англии господство на море. Один раз (во время Войны за независимость в США) она была очень к этому близка, но Ройал Неви смог отбить все попытки оспорить его положение в океанах.
Послесловие
Несмотря на поражение каперов в Войне за испанское наследство, французское морское министерство думало, что только истощение государства помешало корсарам одержать победу над морской торговлей противника. В последующих столкновениях также был сделан упор на крейсерские действия отдельных приватиров. Цифры выглядели внушительно — в Войне за австрийское наследство корсары захватили и уничтожили около 3300 призов, во времена Французской революции и Империи — 11000 судов противника. Англичане понесли значительные убытки, но их потери составили не более 2,5 % от общего количества судов торгового флота.
