Тем же вечером Аскар и Жоомарт потеряли работу в ЦПКиО имени Горького.
Но жогорку кенеш на то и жогорку кенеш, чтобы решать возникающие трудности. Все вновь собрались в «Бургер Кинг» в галерее у метро «Бауманская». Друзья расселись по местам. Каждый надел корону. Вопперы стыли вотще. Аскару и Жоомарту было стыдно, и они смотрели под стол. Слово взял Руслан. Он постучал картофелиной по стакану пива, ассамблея притихла, и Руслан сказал: «Кантсе да биз бул жерде жакын досторбуз, улуу катары мен айтайын. Мен коп ойлондум, аркы берки жагын салыштырып. Анан, Аскар менен Жоомартка дагы бир жолу мүмкүнчүлүк бергенибиз оң. Биздин жыйында калышсын, бирок акыркы жолу экенин билишсин!» — и сопроводил свои слова жестом, как будто откручивал лампочку.
[25]
Друзей не стали изгонять с Денисовского, ведь они и так уже понесли заслуженную кару. Но им пришлось искать новую работу. Жоомарт отправился узнавать про вакансии к метро «Бауманская». Уже через два часа он примеривал на себя костюм чебурека-зазывалы у входа в закусочную. Оклад был маленький, костюм тяжелый и жаркий. Зато бесплатно кормили и рабочий день составлял всего шесть часов.
Амбиции Аскара шли дальше. Он решил устроиться в службу доставки «Дзынь-Рикша». Соискателям было предъявлено три условия: 1) азиатская внешность; 2) навык езды на велосипеде; 3) знание русского языка. Аскар поехал в главный офис на собеседование. Фойе перед переговорной комнатой было до отказа набито самыми разными представителями монголоидной расы со всего бывшего СССР: буряты, калмыки, тувинцы, казахи, якуты, ненцы, киргизы и прочие, и прочие. Конкуренты сидя, стоя или лежа заполняли анкеты, передавали друг другу ручки или копались в телефонах в ожидании своей очереди. Все они были очень молоды, и истории их жизни почти ничем друг от друга не отличались.
В переговорной комнате за большим столом сидели трое сотрудников «Дзынь-Рикши». Их отражения двоились в зеркальной поверхности стола, отчего они походили на карты высоких мастей. Собеседование не продлилось и десяти минут. Аскара взяли. В его распоряжение был предоставлен велосипед о трех скоростях, огромный терморюкзак и настоящие доспехи самурая: рогатый шлем, панцирь и даже черный лакированный меч. Задача была несложная. Эсэмэской Аскару вменялось в течение получаса забрать заказ из ресторана и в течение получаса же доставить его адресату. Вот и всё.
Утром первого дня на новой работе Аскар долго наряжался перед зеркалом. Застегивал ремешки, туго завязывал шнуровку поножей, плотно прижимал липучки на перчатках. Попрощавшись с друзьями и потрепав меня за уши, он вышел за дверь. Но через минуту, брякая амуницией, вернулся, взял меня в охапку и снова вышел.
С удивлением я обнаружил, что не испытываю ни страха, ни любопытства. Я был готов на все. Аскар выкатил с заднего входа велосипед. Он вставил в специальные пазы два оранжевых флага на бамбуковых стеблях с черным логотипом «Дзынь-Рикша». Меня он усадил в переднюю корзину, надел рюкзак, и мы покатили по утренней Москве.
С его стороны было довольно рискованно и безответственно сажать непристегнутого кота в открытую корзину велосипеда. Но я был уже не мальчик: знал, как себя вести на скорости в открытом транспортном средстве: никак не вести, максимально прижаться и не высовывать голову из корзины. К слову, со временем я так привык к дороге, что даже научился спать на ходу.
Город блестел и переливался в утренних лучах. Сохли лужи после ночного ливня. Все вокруг вдруг показалось мне ладным и осмысленным, удобным, хорошим и добрым. Я подумал, что все должно быть именно таким и никаким иначе. Я сразу же полюбил велосипедные прогулки. Они приводили меня в восторг. Мы быстро выехали с Денисовского в Гороховский, миновали Никиту Мученика и поехали по Старой Басманной к Садовому. Ветер играл моими брылями, прижимал усы и уши, щурил глаз. Оранжевые флаги за спиной Аскара туго хлопали, звонок распугивал стаи голубей. Выглядели мы весьма экстравагантно: самурай в черных доспехах на оранжевом велосипеде, а спереди в корзине одноглазый кот. Водители нам бибикали, салютовали.
Мы парковались у ресторана суши. Аскар грозил мне пальцем и говорил: «Темиржан, тентек кылбай отуруп тур! Мен жакында келем!» И я вел себя хорошо, а он действительно возвращался скоро. Аскар по-старинному седлал велосипед: ставил ногу на педаль, несколько раз подскакивал, набирая ход, а потом перекидывал другую ногу через раму. Весь город дребезжал. В то лето по всему центру шли строительные работы: тесали новые бордюры, проводили подземные коммуникации, выкорчевывали плитку, демонтировали на столбах троллейбусные снасти, так как многие маршруты решили отменить. Город гремел, стонал, пах горячим асфальтом и сварочными работами, от которых почему-то очень хотелось есть. Мы искусно огибали колдобины, перепрыгивали рытвины и провалы. Если впереди была пробка, то, не щадя спиц и шин, мы съезжали по лестницам, и мои керамические клыки не попадали друг на друга и все во мне тряслось. Однажды клиенты даже не приняли заказ, так как роллы в рюкзаке размотались, суп том ям протек, а желток из яйца раскрошился. Тогда самурай Аскар разбил лагерь посреди детской площадки, воткнул оранжевое знамя в песочницу и устроил обед. Аскар, как и всегда перед едой, что-то пробормотал, провел руками по лицу, словно умывался, и съел весь заказ, рассчитанный на троих. Я вспомнил, что давным-давно уже видел, как точно так же умывался один бородач, хозяин питбуля, у ветклиники в то день, когда меня кастрировали. Но я решил не рассказывать об этом Аскару. Конечно, Аскар угощал и меня. Я лакомился кусочками тунца в соусе тэрияки, морскими гребешками, парными креветками и, главное, лососиной, лососиной и лососиной. В эти дни я ел столько рыбы, что казалось, от количества фосфора начну светиться в темноте.
[26]
Некоторые маршруты мы особенно любили. Например, дорогу вниз от Рождественского бульвара до Трубной площади. Мы разгонялись перед спуском, а потом, поймав ветер, неслись сломя голову. Аскар отпускал педали и разводил ноги. От ветра сбивалось дыхание. Справа и слева трепыхались султанчики, привязанные к рулю. Я визжал от страха и удовольствия. Аскар кричал мне «Карман, Темиржан», а я кричал в ответ «Карманып атам, Аскар, карманып атам!»
[27]
Иногда Аскар брал меня с собой к дверям квартиры или офиса. Некоторые клиенты нас полюбили, и мы возвращались к ним каждую неделю. Но случалось разное. Как-то дверь нам открыл немолодой полный мужчина. На лице его играл гипертонический багрянец. Он был одет в черный халат, турецкую феску и тапочки с меховой оторочкой. На нас пахнуло ароматическими благовониями, из глубины доносились звуки ситары, а также неприличные стоны и крики на немецком. Он внимательно изучил доставленный заказ и неторопливо, точными гроссмейстерскими бросками развесил лапшу на рогах Аскарова шлема. «СОЕВАЯ лапша! Я просил СОЕВУЮ лапшу, а не гречневую. Вон!» Дверь перед нами захлопнулась, и мы увидели табличку «Проф. Костюшко А.А., сексология, когнитология, гештальт».
