Сегодня население всего мира столкнулось с огромными затратами и небывалыми трудностями, вызванными стремительным повышением уровня моря и стихийными бедствиями. Наводнения в Техасе, страшные ураганы в центральной части США, потопы на юге Германии и в Париже, городе, где совсем недавно проходила Конференция по климату COP21. Там присутствовали представители более 190 стран, и все они рассчитывали сообща решить глобальную проблему повышения температуры атмосферы и океанских вод, проблему изменений климата, которую большинство из нас, американцев, до сих пор упускало из виду.
Наша промышленность и сельское хозяйство перегрузили атмосферу Земли углекислым газом, метаном и другими парниковыми газами. Мы выкапываем и сжигаем углеводородное топливо, которое разогревает нашу планету в десять в шестой — в миллион — раз быстрее природных процессов, которые создали это топливо. Человечество в этом виновно, ему это и исправлять. Сегодня мы только подступаемся к решению этого вопроса. Я, как инженер и гражданин США, не могу не задаваться вопросом, почему это так. Почему наша страна, которая вот уже более ста лет лидирует в мировой науке, инженерном деле и изобретательстве, не стала мировым лидером в области возобновляемой электроэнергии, а особенно в области политики борьбы с парниковыми газами, притом что принять эти меры как можно скорее — наша первейшая обязанность?
Горстке тех, кто отрицает глобальное потепление, удалось нас одурачить, убедить, будто среди подавляющего большинства ученых нет согласия в оценке серьезности и последствий глобальных изменений климата, даже если все наши реки выходят из берегов. Мы, не особенно задумываясь, позволяем тем, кто отрицает глобальное потепление, приравнять обычную для научного процесса неопределенность — скажем, плюс-минус два процента, — к сомнениям в наблюдаемых переменах климата как таковых, то есть плюс-минус сто процентов. Когда я выражаю положение дел в таком процентном соотношении, всем нам становится очевидно, что противники теории изменения климата говорят неправду либо очень сильно обманываются. Некоторые из них, особенно красноречивые, предполагают, что существует всемирный заговор ученых, решивших лишить работы угледобывающую промышленность. Заговор? Тридцати тысяч ученых? Вы когда-нибудь с ними разговаривали? В научной среде царит лютая конкуренция. Любой ученый спит и видит, как бы доказать, что его коллеги ошибаются. Такие люди попросту не способны составить заговор. Однако заметная доля наших современников соглашаются с противниками теории глобального потепления, даже не пытаясь усомниться в их пустой аргументации и обструкционистских политических заявлениях. Здесь я должен подчеркнуть, что на последних выборах к обструкционистам присоединилась почти половина населения страны. Это тревожит — но одновременно и бодрит: может быть, хотя бы такой поворот заставит всех нас наконец наладить сотрудничество.
Отрицание глобального потепления — явление сугубо поколенческое. Среди молодежи этих глупых представлений придерживаются лишь единицы. Но какое же будущее ждет этих детей? Когда они повзрослеют настолько, что смогут взяться за дело, возможно, будет уже поздно. Нельзя их подвести. Надо ответить на перемены климата переменами в себе.
Те, кто отрицает глобальное потепление, строго говоря, не отрицают перемены климата как таковые, и в этом они, безусловно, правы. Просто они не считают, что перемены, с которыми мы сталкиваемся сегодня, вызваны нами, людьми. Причем климат меняется очень быстро, природа сама по себе на такое не способна. Мой дед сражался на полях Первой мировой верхом на коне. Многим из нас трудно в это поверить. Судя по всему, дед был прекрасным наездником. Он скакал на коне в темноте, под огнем противника, среди окопов. Сегодня мало кому из военных нужно умение ездить верхом. Методы ведения войны с тех пор изменились, и солдаты исполняют другие задачи. Точно так же изменились и многие другие профессии. Те, кто занят добычей полезных ископаемых — роют угольные шахты, бурят нефтяные и газовые скважины, — когда-нибудь, причем довольно скоро, найдут себе другое занятие в том же энергетическом секторе: будут воздвигать ветряки, изготавливать солнечные батареи, подключать соседей в Интернет. Без работы они не останутся. Они будут строить будущее. Это в наших силах.
Но сначала нам надо преодолеть сопротивление тех, кто не верит, что будущее формирует наука. Недавно один консорциум коммерческих и некоммерческих организаций под эгидой Answers in Genesis («Ответы в книге Бытия») открыл в штате Кентукки парк развлечений с религиозной тематикой. Эти «клирики», как они сами себя называют, утверждают, будто никакой эволюции не было, а главное — настаивают, что нет никакого глобального потепления. Причем клирики распространяют эти выдумки среди своих последователей. Чтобы получить работу в их «Музее Сотворения мира» или Библейско-буквалистском парке «Встречаем Ковчег», надо подтвердить, что веришь в то же, что и клирики. Казалось бы, это нарушение Первой поправки к нашей Конституции, которую можно прочитать в оригинале всего в нескольких кварталах отсюда (к востоку от Мемориала Линкольна) в еще одном прекрасном здании — Национальном архиве.
Очевидно, клирики Answers in Genesis рассчитывают финансировать свои аттракционы из законных источников. Когда их обвиняют в дискриминации при приеме на работу, они ссылаются на свою религиозную принадлежность. Когда им требуется инфраструктура, привлекающая туристов, они прибегают к помощи некоммерческой организации «Кроссуотер Каньон» и на этом основании получают налоговые льготы и практически бесплатно пользуются недвижимостью, принадлежащей штату Кентукки и его налогоплательщикам. И если входящие в консорциум организации прошли все юридические проверки в Кентукки, то лишь благодаря губернатору, членам комитета по туризму и верховному судье: все они верующие. Они сами признают, что их религия не отделена от правительства штата и от государства в целом, как должно было быть. Я настоятельно советую гражданам штата Кентукки и всем нам представить себе, что консорциум намерен открыть, скажем, «Мечеть под открытым небом» — парк развлечений и аттракционов, призванный пропагандировать мусульманскую веру. Думаете, чиновники, согласившиеся на весь этот библейский бизнес, стали бы ратовать за подобный проект? Лично я убежден, что ответ будет приблизительно: «Катитесь куда подальше!»
Можно подумать, что история с парком «Ковчег» — печальный, но не слишком показательный опыт, что есть в этом что-то даже старомодно-умилительное, что-то от американских традиций. Но на самом деле ставки здесь очень высоки: наше будущее. Проект «Ковчег» — всего лишь один пример куда более масштабного антинаучного, антипрогрессистского движения. Когда живешь в тех частях страны, где влияние этого удивительного мировоззрения ощущается не везде, его легко не заметить. Но во многих других местах это движение очень распространено и весьма влиятельно. Я убежден, что если в каких-то областях нашей страны воспитывают поколение людей, не приученных самостоятельно думать, платить за это придется нам всем. На всех нас ляжет обязанность переучивать этих детей и юношество. Работники, занятые в экономиках наших соседей, не усвоят с малых лет принципы научного метода и логических рассуждений, которые помогают нам всем понять происходящее в мире. Они не усвоят традиции изобретательства, которые привели к созданию интернет-поисковиков, смартфонов, магнитно-резонансной томографии и спортивных электромобилей. Какой жуткий парадокс! Эти люди вовсю пользуются электронными рассылками, веб-сайтами и социальными сетями, чтобы создать виртуальное сообщество верующих. Они эксплуатируют труды инженеров и техников, получивших научное образование, чтобы внушать своей пастве идеи, враждебные научно-техническому прогрессу. И еще они апеллируют к трудящимся в одной из самых слаборазвитых экономических зон нашей страны и толкают их на путь, который лишь усугубит их страдания. Это обидно, недальновидно и горько!
