Но я их понимаю. Человеку одновременно нужна и уверенность, и ощущение тайны. Наука помогает разрешить этот парадокс. Каждая тайна — это путь к новым знаниям. Эта мысль когда-то привела меня в восторг на уроке физики в старшей школе, и с тех пор это чувство не покидает меня. Мы никогда не узнаем всего, не обретем тотального всеведения, это да, зато все, что мы узнаем, будет настоящее, реальное, причем одинаково реальное для всех на планете (и для любого разумного существа во Вселенной). Такого уровня уверенности не предлагает никакая религия. Наука дарит восторг и утешение, о которых религия и мечтать не может. Ученый исходит из предположения, что мир природы можно постичь, что реальность реальна. При помощи наблюдений, гипотезы, эксперимента, результата, новой гипотезы, нового эксперимента, нового результата и так далее мы можем узнать больше и о природе, и о себе. Если мы наблюдаем что-то, что не вписывается в существующий корпус знаний, то у нас есть возможность узнать что-то новое. Тайна — не конец пути, а выход на новый уровень понимания. А если хочешь изменить мир, без глубокого понимания не обойтись.
Невольно вспоминается чудная цитата из Айзека Азимова, одного из величайших популяризаторов науки всех времен. Он писал: «Самая восхитительная фраза, какую только можно услышать в мире науки, фраза, которая возвещает об открытии, — это вовсе не „Эврика!“, а скорее „Гм! Как интересно!“». То есть если тебе интересно, значит, у тебя впереди открытие. Вот она, наука. Если нельзя будет верить тому, что мы видим, или, точнее, наблюдаем, развалится вся система нашего мышления. Как только вместо объяснения природного явления подставляешь что-то вроде чуда или волшебства, это тупик. Значит, ты имеешь дело с чем-то по определению лежащим за пределами рационального объяснения. Если что-то объясняется чудом, не остается никаких рациональных методов профильтровать информацию и проверить гипотезы. Научный принцип гласит: у нас есть процесс, благодаря которому мы можем при помощи разума познать природу. Ключевые слова — «можем» и «познать».
Вы вправе спросить: разве не самонадеянно, столкнувшись с чем-то совершенно новым и неожиданным, сразу предполагать, что наука всегда поможет? Так вот, любая хорошая тайна требует расследования, иногда очень глубокого. История раз за разом показывает, как великие и неразрешимые на первый взгляд тайны — от причин болезней до движения планет — уступали место богатейшим, интереснейшим, доказуемым и бесспорно точным научным объяснением. Участники «Фестиваля разума» скажут вам, что до сих пор на протяжении всей истории человечества все до единого чудеса, явления и даже ощущения, приписываемые религии, гораздо лучше и убедительнее объяснялись наукой. Призовите свои способности мыслить критически и сформулируйте противоположный вопрос: представьте себе, что вы наблюдаете что-то новое и непонятное и решаете, что это до того странно, что наука этого не объяснит. К такому выводу можно прийти только при условии, что вы считаете, что вам уже известно все, что можно узнать о природе, все мыслимые объяснения, какие только можно найти в нашем мире и в нашей вселенной, и что вы первый человек на свете, натолкнувшийся на внешнюю границу науки. Вот это я понимаю — самонадеянность. Правда, мои ученые друзья из бара?
Если мы когда-нибудь натолкнемся на загадку, неподвластную научному методу, это будет настоящее потрясение. Тогда мы узнаем, что обнаружили неизвестную силу или сущность, способную приостановить действие законов природы.
Но если мы начнем приписывать знакомые явления божественному вмешательству, не миновать очень серьезных осложнений. Люди более сведущие в логике и философии, чем я, мгновенно загонят вас в мысленный тупик. Если существует божество, которое отвечает на молитвы, почему с моими родными и близкими то и дело происходит какая-то гадость? В наши дни постоянно видишь, как спортсмены после удачного выступления благодарят высшие силы. А видели ли вы, как те же спортсмены сердятся на высшие силы после неудачного выступления? Хотя бы разочек? А как же люди, которые не знают про твое личное божество, — что будет с ними? Если твое божество контролирует все законы природы, как можно строить хоть какие-нибудь прогнозы и планы? Снова вспоминаются ребята из бара, Кен Хэм и иже с ними. Откуда тебе знать, когда в твою реальность вмешивается божество, а когда можно рассчитывать на то, что все происходит как положено, нормально и предсказуемо? Вопросам нет конца, а ответов — хороших, приемлемых или принятых — что-то не появляется, в отличие от науки. Тут я хотел бы подчеркнуть, что обычно у меня не возникает никаких проблем с религией как таковой, просто мне не нравится, когда религию используют, чтобы спрятаться от мира, а не взаимодействовать с ним. Многих религиозных людей очень греет чувство общности и поддержка родных и близких, которые мыслят так же. Вера вдохновляет их быть добрыми, проявлять щедрость и великодушие к соседям, вообще мыслить в терминах вселенского блага. Это вызывает у меня восхищение и уважение, просто я давно уже понял, что религиозный подход — не для меня. Чувство общности дарят мне единомышленники с «Фестиваля разума», которые так же страстно, как и я, применяют научные знания, чтобы сделать мир лучше. С такими людьми я и предпочитаю общаться. Именно к ним я обращаюсь за новыми соображениями о проектах и фильтровании. Именно их я считаю катализаторами перемен.
Поэтому мне и пришлось очень тщательно продумать свое выступление на фестивале. Выйти на эту сцену — большая честь, поскольку среди слушателей были известные космологи, физики, а главное, пожалуй, — фокусники (те, кто по профессии должен нас дурачить — обманщики нашей же забавы ради). Напряжение нарастало. Мы ведь собирались перед Мемориалом Линкольна, между прочим! Я вложил в выступление всю душу (и вспомнил, что мы на самом деле имеем в виду и что чувствуем, когда говорим «вложить всю душу»).
Фестиваль проходил четвертого июня, с астрономической точки зрения это была еще весна, а не лето (официально лето начинается в день солнцестояния, 21 июня), но стояла типичная для Вашингтона летняя жара. Все старались спрятаться от солнца под деревьями вдоль северной и южной сторон бассейна, в котором отражается монумент Вашингтону. Это была неприятная метафора первой реакции человечества на изменения климата: беги и прячься. Но бежать нам некуда. Нам надо прямо сегодня осознать свою ответственность, набраться отваги и взять планету под контроль. Поэтому я приведу здесь пересмотренный и дополненный текст моего обращения примерно к 15 000 собравшимся в тот день. Я надеюсь, что он побудит вас примкнуть к нам или удвоить свои усилия — или просто глубже задуматься о том, в какие времена мы живем, и применить свои ботанские умения на практике.
Начал я примерно так:
— Леди и джентльмены, мальчики и девочки, скептики, нетеисты, а особенно — верующие, если они здесь есть, спасибо, что включили меня в сегодняшнюю программу. Поскольку мы собрались здесь, перед святилищем Авраама Линкольна, одного из величайших критических мыслителей в истории человечества, мне приходит в голову, что мы живем в критическое время, в поворотный момент в истории моих любимых Соединенных Штатов и всего человечества. Наша способность рационально мыслить уже помогла нам обеспечить большую часть населения развитых стран чистой водой, надежными источниками электричества и доступом к инфраструктуре электронной информации. Всем этим мы обязаны критическому мышлению, логике и науке. И эти традиции помогут нам донести технические блага до всех жителей Земли и, осмелюсь сказать, изменить мир. (Далее я несколько отредактировал отдельные фрагменты речи, чтобы в них вошли дополнительные соображения, о которых говорилось в этой книге.)
