Наконец, отдельный доход шел от незаконной торговли водкой в заведениях «без крепких напитков», сводничества. Более рискованными являлись манипуляции с «марками» – специальными жетонами, которые выдавались половым для расчета с буфетом. Кое-кто ухитрялся «утащить от хозяина требуемые посетителями предметы без оплаты их марками. Замеченные в таком деянии приказчиком или хозяином немедленно увольнялись. Приходится искать другого места, а найти его не шутка: в продолжение долгих поисков некоторые вещи и одежда износятся, другие продаются на пропитание, а их и всех-то немного, а тут и паспорту срок, возобновить не на что, да и не дадут, если мало послал домой – домашние, или если не уплачены подати – староста. В таких случаях они идут домой «яко наг, яко благ и дух сокрушен»; других полиция препровождает по этапу. А то бывает, находясь без дела, живут в ночлежных квартирах, среди разной воровской братии, а оттуда кандидат куда угодно»
[94].
Жизнь «человека из ресторана» представляла цепь бесконечных унижений. Анонимные авторы «Правды» жаловались на буфетчика ресторана «Белый медведь» Д. Л. Новожилова, который, поступив в ресторан, «самым циничным образом стал издеваться над всеми служащими ресторана: нет никому имен и фамилий, а есть собачья кличка: сволочь, паразит, Демьян, г…ед, вошь этапная». Плевки в лицо, оскорбления при клиентах, рукоприкладство. На такое же обращение жаловались половые чайной Макокина.
В ресторане Крутецкого хозяин «своих служащих настоящими именами называет разве по двунадесятым праздникам – ходячие же названия у него: «холуй, сукин сын, сволочь, дурак»
[95].
Трактирная прислуга в большинстве случаев пользовалась комнатой «от хозяина». Чаще всего это была отдельная общая комната в хозяйской квартире; иногда шестерки спали прямо в помещении трактира. Отдельная комната полагалась только трактирной аристократии – буфетчикам. Пища для всех служивших в трактирах полагалась бесплатно и за исключением постных дней была мясной.
Самым трудным в трактирном промысле был продолжительный рабочий день. Он начинался в среднем 7 утра, а заканчивался в 11 вечера, то есть обычно продолжался 16 часов. После ухода посетителей следовало еще убрать посуду, подмести и натереть полы в зале. Обеденных перерывов у трактирных служащих тоже не было, обедали они по очереди, в те моменты, когда было мало посетителей. В течение всего года шестерки имели только два выходных дня – Рождество и Пасха.
Но если шестерка выдерживал все тяжести трактирного труда и счастливо избегал всех его искусов, у него была перспектива стать буфетчиком, а затем и хозяином собственного заведения. Иногда земляку давали под небольшой процент кредит на его покупку односельчане трактиропромышленники, а иногда сметливому и расторопному парню трактир доставался в приданое за дочкой хозяина.
Глава 5
Ремесленные артели
Ростовские огородники
Овощи – продукт относительно дешевый. Возить их издалека дорого. Проще производить рядом: так было в Париже, Москве, Лондоне.
Петербуржцы не выращивали капусту, лук, репу, морковь, редьку, укроп и петрушку в других губерниях. Все росло в теплицах и на грядках в петербургских пригородах и производилось русскими отхожими мужиками. Единственное исключение – картошка. Немецкий продукт высеивали переселенцы из Пруссии, Баварии, Гессена. Но где? В Ивановском, Стрельне, Средней Рогатке, Веселом Поселке.
Меж тем, Петербург с аппетитом ежедневно поглощал сотни тонн овощей. Местных, не привезенных. Их выращивали на территории города уроженцы Верхней Волги.
Вокруг озера Неро, на берегах которого стоит Ростов Великий, располагается историческая колыбель русского огородничества. Старейшие центры огородничества – расположенные на восточном берегу озера села Сулость, Поречье, Воржа и Угодичи. «По словам местных жителей, они не помнят, чтобы их предки когда-либо занимались иной культурой. Все огородное хозяйство лежит исключительно на женщинах, которые ведут его с помощью наемных рабочих. Тогда как мужчины отправляются в отхожие промыслы, разнося по всей России знакомство с огородным делом. Производятся здесь, главным образом, цикорий и горошек, затем различные душистые, медицинские и кухонные растения, а также огородные – лук и огурцы».
Автор единственной специальной монографии о столичном овощеводстве пишет: «Несомненно: огородничество в Петербург занесено из Ростовского уезда Ярославской губернии. Это представляет собой преемственное дело и наиболее выдающиеся петербургские огородники, вспоминая своих предков, говорят, что прадеды их являлись из Ростовского уезда. Среди тамошних местных фамилий нашел я много тождественных с фамилиями многих петербургских огородников»
[96].
По словам автора, сама техника выращивания овощей открытого грунта пришла в столицу из Ростовского уезда и здесь была усовершенствована.
В 1848 г. «Ярославские губернские ведомости» писали о занятиях крестьян Поречья: «Домашнее огородничество, несмотря на высшую степень развития этой промышленности, не составляет главного источника народного богатства …Здешнее народонаселение бывает налицо только зимою, а в летнее время более половины жителей рассеиваются по столичным и губернским городам. Главный предмет их промышленности здесь, как и дома, огородничество, для которого земля многими из промышленников приобретена в неотъемлемую собственность, а другими берется в откуп»
[97].
Вотчинные архивы Голицыных (владельцев Сулости) и Орловых (им принадлежало Поречье) свидетельствуют: задолго до отмены крепостного права ростовские крестьяне превратили свои петербургские огороды в товарные, высокорентабельные хозяйства, основанные на земляческой спайке. Они контролировали не только производство свежих овощей в столице, но и их сбыт: «Почти из каждого дома в селениях здешнего уезда, – рассказывал бытописатель Ростова, – одна или две семьи находятся в отсутствии. Отъезжая большей частью в Петербург, некоторые из крестьян идут в приказчики, преимущественно в зеленные и мучные торговцы, другие – на работы в обширные огороды, содержатели которых тоже ростовцы, третьи производят продажу в разноску разных овощей»
[98].
Хозяева огородов не разрывали связи с ярославской родиной. Рабочими у них были почти исключительно земляки; пустующие в деревне участки они сдавали односельчанам; организовывали первичную обработку овощей в Ростовском уезде, транспортировку и продажу их в Петербурге.
