Чушь.
Но тварь на штанине расправила волоски и качнула ими, будто просясь повыше. Точно знаю, что трогать ее не стоило, что местные существа делятся на две группы – ядовитые и очень ядовитые, но, в отличие от змеи, гусеница выглядела такой милой.
А вода – близкой.
Я уже ощущала ее аромат, вкус на губах. И кажется, капли влаги выступили на камне, что было совсем уж чересчур.
– Нет, – твердо сказала я, когда тварь все-таки перебралась на мою ладонь. Она оказалась мягкой, теплой и легкой. – Я не пойду туда. Это очень и очень глупо.
Тончайшие волоски качнулись.
Выражало ли это согласие?
Или наоборот?
Глава 28
Путь наверх оказался на удивление прост и безопасен.
Узкий лаз.
Песок.
И семейство ухоглавов, которые спешно зарывались в камень. Глава – крупная самка со шкурой темной и твердой – повернулась к Нкруме и предупреждающе зашипела. Головные железы ее слабо светились, предупреждая, что яд в них давно дозрел и только ждал подходящего случая, чтобы выплеснуться наружу.
– Я просто мимо… – Нкрума скользнул к стене. Если ухоглав плюнет ядом, то костюм не спасет, как и шкура. Частичный паралич, а потом и язва, которая заживает несколько декад, обеспечены. Ухоглавиха рыкнула и, верно, посчитав инцидент исчерпанным, повернулась к стене. Она цапнула самца за хребет и отвесила шлепки молодняку, поторапливая.
Второй уровень.
Осколки камня. Трещины.
И завал.
Знакомое гудение и ощущение, что волосы выпрямляются.
Усилитель запустили, а если так… Нкрума огляделся, подыскивая подходящее место. В груде камней, образовавшейся после обвала, устроилась старая гадюка, и общаться с ней без Агнии желания не возникало.
А вот еще один обломок колонны подойдет.
Нкрума взлетел на него, а затем и выше, туда, где из стены выдавался козырек. Когда-то он шел вдоль стены, а может, и вовсе разрезал потолок на две части. Теперь же от козырька остался хороший кусок камня, довольно прочный с виду.
Нкрума чихнул.
Пыли здесь накопилось изрядно. И выводок пустынных жужелиц не обрадовался визитеру, впрочем, они быстро ушли в трещину, решив, что добыча не стоит усилий.
Слишком велика.
Нкрума вытянулся на камне и вытащил патрон с портативным передатчиком. Капля воды. И еще пара, и кокон треснул, выпуская тончайшие корешки. Они впились в стену, закрепляясь. Следом появился мясистый лист.
И второй.
И третий.
Каждый стремительно обрастал чувствительными волосками, которые шевелились, пытаясь уловить наибольшую плотность излучения.
Переходник вошел в мясистое тело.
Развернулась панель.
Код доступа, и еще один. Пальцы. Анализ слюны. Иногда это раздражало, однако в нынешних обстоятельствах Нкрума готов был признать разумность подобного подхода.
Система жила.
Система была в ярости.
От нее отрезали ряд внешних контуров. Блокировали доступ к дому и к материнской сети. Попытались взломать и продолжали пытаться, правда, без особого успеха.
Система ждала приказа. И готова была подчиниться даже Нкруме. Он ощутил вибрирующую ненависть матки, лишившейся трети дронов. Некоторых оглушили, других просто-напросто снесло волной помех, и не буря была в том виновата.
Матка пыталась подобраться к дому и потеряла еще троих.
Пираты неплохо стреляли, но…
Удалось снять контур.
Инактивированные барьеры. Дом. Подключение к его системам осталось незамеченным, за это стоило поблагодарить дублирующую сеть, которую матушка планировала по весне отвести на новое крыло.
Пригодилась.
Выход на центральные нервные узлы был заблокирован, но Нкрума получил возможность скинуть информацию.
Отлично.
Краткий доклад.
Приказ.
И мгновения до ответа, будто старуха сомневалась, дорос ли Нкрума до права командовать. И видят Древние, будь здесь кто-то, кроме него, система предпочла бы проигнорировать команды, но выбирать не приходилось и ей.
Четверка дронов поднялась в воздух. Полупрозрачные крылья их трепетали. Хрупкие тельца поблескивали, впрочем, не прошло и нескольких мгновений, как металлический блеск погас, а цвет сменился на нейтральный серый.
Солнечный свет наполнил батареи.
Испарился питательный матричный сок, сомкнулась хитиновая чешуя.
Некоторое время экран оставался слеп. Нкрума поерзал, пытаясь устроиться поудобней, но карниз предательски затрещал. Зато матка соизволила обратиться к хранилищу, вызвав еще с дюжину дронов. Три универсальных разведчика Нкрума направил в дом.
Спецкод.
И направление.
Пусть пираты и контролируют основные узлы, но подземные коммуникации свободны.
Краткий доклад через связного.
База на орбите отозвалась мигом и явно была недовольна. В потоке символов читалось откровенное возмущение: конечно, ее управляющий модуль был не так уж стар, но довольно опытен, и теперь считал себя оскорбленным.
Во всяком случае именно так Нкрума истолковал.
Пропустить вредоносные программы.
Позволить себя ослепить.
Обездвижить.
Нарушение протокола и прямой внешний запрет действовать. Запрет исходил из центра управления, а потому был абсолютен и сомнению не подлежал.
Стало быть, о нападении известно.
Как и о захвате заложников.
Еще несколько мгновений, и Нкрума отыскал обращение.
Город.
И содержимое.
Совет, кажется, принял решение не вмешиваться, что, в общем-то, было довольно-таки разумно.
Нкрума прикрыл глаза, пытаясь справиться с желанием немедленно спуститься и устроить охоту. Терпение, мать его.
Только терпение.
И разведка.
Нет смысла соваться, не зная ни расположения сил противника, ни его намерений, ни… Он щелкнул зубами и потянулся.
Проутюженная взрывами, растревоженная звуковой волной, пустыня пела. Гудели песчаные черви, не пытаясь, впрочем, подняться к верхним слоям. Скрежетали сверчки. Криль кипел, и пусть мелкие тельца рачков были неразличимы обычным глазом, казалось, что песок бурлит и переливается.
Свист.
И скрежет.
Пение песчаных жаб, которые вынуждены были искать новое убежище. Мелькнули и исчезли разноцветные ремни ядовитых змей.
