Но многое изменилось. Например, их имя. Вместо Зала Славы Рок-н-Ролла они стали называть себя Слай и Семейный Камень, в честь знаменитой старинной группы.
Через семь дней после цунами с небес огненной кометой спустился транспорт картеля. Люди Семейного Камня едва успели собраться на пляже до появления Смотрителей.
– Построиться! – рявкнул командир. – Всем!
Крррррррррррр! Он выстрелил в воздух. Пустые гильзы дождем посыпались на песок.
Отовсюду неслись люди.
Это не по поводу фруктов, подумал Майло.
– Мы потеряли корабль, – сказал командир. – Где он?
Возгласы недоумения с разных сторон.
Смотрители не шутили. Все четверо направили оружие на девочку по имени Манго.
– Я видел, как его накрыло волной, – сказал Майло. – Он поджидал отставших и стартовал слишком поздно.
– Где он теперь? – спросил один из заместителей.
Майло покачал головой.
– Не знаю, – сказал он.
– Наверное, унесло в открытое море, – сказала стоявшая прямо за ним Большая Птица. – По меньшей мере три волны прошли через остров.
– Молчать! – заорал командир, проталкиваясь через первую шеренгу, и приставил дуло прямо ко лбу Большой Птицы.
– Почему нас не предупредили? – спросил он. И потом уже с визгом: – Почему вы, гребаные лунные ниггеры, нас не предупредили?
По шеренгам прокатился гневный ропот.
– Как и все, вы слышали барабан, – отважился кто-то. – И отлично знаете, что он означает.
Дьявол, подумал Майло. Кррр! Голова Большой Птицы превратилась в кровавое облако. Тело рухнуло на песок. Потому что, хотел сказать Майло, вы, картельные свиньи, были очень заняты пьянкой и поисками маленьких девочек, чтобы затащить их в кусты. Командир шагнул назад.
– Раз вы умышленно нас не предупредили, на закате начнется экзекуция, – сказал он.
Испуганный шепот в шеренгах. Смотрители вскарабкались в транспорт и, оставив грязный шлейф, растаяли над морем.
Карвер и Джейл подошли к телу Большой Птицы и повернулись к людям Семейного Камня.
– Слушайте, – сказал Карвер, – те, кто знает, что должно случиться и что нужно делать, идите и готовьтесь. Кто не знает или не уверен, оставайтесь и слушайте.
Примерно половина островитян разошлась по хи-жинам.
– Вот что нас ждет, – сказала Джейл остальным. – Будет непросто. Сволочи из картеля вернутся через час и пойдут по нашим домам, заставляя нас истязать друг друга.
– Как это? – спросил кто-то.
– Так иногда поступали на Земле при тиранических режимах, – сказал Карвер, – еще до кометы. И люди придумали меняться семьями. Отправляли детей к соседям или дальним родственникам. Так что, когда приходили солдаты, им не надо было резать собственных детей и бить кнутом собственных матерей.
Глаза Майло жгло. Можно убежать, хотел предложить он. Можно спрятаться. Но он знал ответ Джейл. Сделаешь только хуже. Как быть, думал он, если хочешь набраться храбрости, но взять ее негде? Притворись храбрым, подсказали внутренние голоса.
И он произнес:
– Хорошо.
– Хорошо, – повторила Сюзи.
– Хорошо, – откликнулись все люди Семейного Камня, и шеренга разбрелась по домам.
– Сюзи, – сказала Джейл, – пойдешь со мной. Чили идет в хижину Рози. Мой отец останется с Майло.
Она продолжала распоряжаться, но Майло уже не слышал.
Близнецы. Проклятье, как они всегда умудряются исчезать, едва начинается заваруха? Но потом он вспомнил слова Карвера. Они смышленые. Значит, поймут, что происходит. А он в любом случае ничем не может им помочь. Но – проклятье! Мысли его все время возвращались к ним.
Они с Сюзи поцеловались. Вокруг целовались все, расставаясь.
Он пошел в хижину, где уже поджидал отец Джейл, Старик Второзаконие
[8].
Солнце обогнуло Юпитер, высыпали звезды; некоторые двигались, кружили, опускаясь все ниже, пока не приземлились на пляж. В темноте Старик Второзаконие взял Майло за руку и крепко сжал. От хижин возле пляжа донеслись голоса. После только шум прибоя и стрекот насекомых в джунглях. Ожидание. Вдруг они ушли?
Взрыв голосов. Короткий крик и потом омерзительный звук удара кулака, который не спутать ни с чем. Майло и Старик Второзаконие одновременно дернулись вперед, едва не вскочив на ноги, едва не завопив. Не горячись, подсказал рассудок. Майло опустился обратно. Как и старик. В дверном проеме Майло открывалась картина из силуэтов и теней. В основном неподвижных… Контуры хижин, деревьев на берегу, над ними звезды и призрачный серп Юпитера. Но и другие тени. Шлем, тупой обрез оружия.
Еще одна хижина, теперь ближе, взорвалась проклятьями и треском ломаемой утвари. И еще одна, дальше по пляжу. И еще. Временами могло показаться, что атакованы все островитяне разом, будто сама ночь обернулась кровожадным зверем. Или же врывались в одну-две хижины, и тогда были слышны все детали: каждый удар дубинки, каждый вскрик или стон. Похоже, солдаты прихватили с собой кнуты или ремни.
Иногда вспыхивала пальба. Однажды, добрых десять минут, в отчаянном крике заходился какой-то ребенок, и Майло слышал со всех сторон сдавленные проклятия.
Вот так нас и достанут, думал он в отчаянии. Кто-то будет сопротивляться, остальные покорятся, и всех перестреляют. После надолго все стихло. Майло с надеждой вслушивался, не загудят ли двигатели, и продолжал слушать, когда три тени перекрыли дверной проем.
– Встать! – прорычали солдаты. Прежде чем Майло шевельнулся, приклад ружья впечатался ему в лоб.
Ткнув под челюсть ствол, его заставили подняться и втиснули что-то в руку. Какую-то похожую на кальмара плеть, с крючком на конце каждого щупальца. Ружейное дуло сильнее врезалось в шею.
Через включенные на максимум динамики Смотрители заверещали:
– Встать! Встать, сволочь! Хочешь сдохнуть? Хочешь сдохнуть? Этого хочешь, дерьмо? А ну, быстро! Ударь его! Ударь старого лунного ниггера! Давай…
Тут же Майло увидел глаза Старого Второзакония и услышал его крик:
– Делай, что приказывают!
Наказание. Точно во сне, Майло поднял руку и хлестнул по плечу старика. Почувствовал, как впились крюки, натягивая хвосты, останавливая его руку. Старик Второзаконие вскрикнул.
Майло дернул плеть, высвобождая крюки. Брызнула кровь, и лохмотья кожи разлетелись по всей хижине.
– Еще, еще, еще!
Что-то раскаленное впилось ему в ногу. Один из солдат заржал. Рука Майло ходила вверх-вниз: удар – рывок – брызги. И так девять раз. Майло слушал слабеющее дыхание старика. Осветительный патрон затухал, и в меркнущем свете Майло видел, как старик раскачивается взад и вперед. Майло знал, что вынужден бить его столько, сколько потребуется. Возможно, даже забьет его насмерть.
