Вождь был когда-то прославленным воином. Он носил на руке солдатский медный браслет в форме змеи, кусающей свой хвост. Сняв украшение с руки, он надел его на голову Майло, как обруч.
Майло быстро познавал мир. Уже в три месяца он пошел, да так, что его едва успели поймать на самом краю ущелья. На горшок уселся привычно. А когда заговорил, то произнес четко и слитно: «Папа, слышишь, как шумит в деревьях ветер?» – на что отец ответил: «Как? Да, слышу. Ох, ё-моё!»
В ребячьих играх он всегда был заводилой. До тех пор, пока ему не исполнилось шесть и он перестал расти. Однажды оказалось, что сверстники выросли на целый фут, а Майловасу совсем не подрос. Никто не мог сказать, почему.
– Видно, силы копит, – размышлял отец. – Еще месяц-другой, и он разом всех перегонит.
Но этого не случилось. Он остался маленьким. Вдобавок иногда он стал задыхаться. Его грудь точно стягивало веревкой изнутри, и приходилось садиться, хрипя и кашляя, пока он снова не мог дышать.
Ребята больше не брали Майловасу в компанию. Когда он все же побежал вместе со всеми, они схватили его и стали перебрасывать друг дружке точно мяч.
– Не смейте этого делать! – завопил Майловасу. В полете он крепко сжал кулаки и так треснул готовившегося схватить его мальчишку по носу, что тот зашатался, как пьяный, и был высмеян остальными. Майловасу горделиво пошел прочь, пытаясь скрыть, что едва может дышать. Он надеялся спрятаться за деревом, прежде чем рухнет без сил.
Не дав уйти, четверо мальчишек повалили его, а тот, кого он ударил, набил ему рот землей.
Однако назавтра он вернулся и снова побежал вместе со всеми. На сей раз, схваченный, он вцепился в запястье самого старшего обидчика по имени Санжив и мастерски вывернул тому руку. Прием запомнил, наблюдая, как борются отец и другие взрослые мужчины. Санжив вскрикнул от боли, но потом сжал зубы. Взрослые учили, что боль мимолетна – приходит и уходит, как многое извне твоего боа.
– Пусти меня, – сказал он Майловасу, – и тебя больше никто не посмеет тронуть.
Майло отпустил. Выпрямившись, Санжив обернулся к Майло и сказал:
– Мы вели себя с тобой по-детски.
Майловасу пожал плечами и ответил:
– Ничего, мы же дети.
– И все равно. Но позволь мне заметить: ты и вправду меньше всех и из тебя мог бы получиться отличный мяч. Обычный мяч не вертится в воздухе, и удержать его труднее. Можно нам играть тобой как мячом, Майловасу?
Майловасу отдал должное уважению, которое проявил Санжив. К тому же отец учил его не быть слишком заносчивым. Он согласился.
Отец Майло, в первый раз увидев новую детскую забаву, был разгневан и озадачен. Но присмотревшись, он разобрался, что к чему, и гордость за сына только возросла.
– Быть Майловасу самым крохотным вождем в этой деревне, а может быть, и за ее пределами, – сказал он.
Но предсказанию не суждено было сбыться. Вот что случилось на самом деле.
В один прекрасный день, когда дети были заняты игрой, а родители работали в поле, в центре деревни возникла суматоха. Донеслись громкие встревоженные голоса. Соседи высыпали на улицы, испуганно перешептываясь и переглядываясь.
Майловасу бросил игру и побежал домой, где на пороге уже ждали мать и отец.
– Идем, поглядим, – сказал отец, и втроем они отправились к кузнице в центре деревни, где толпились жители вместе с вождем и двумя старейшинами.
Все не сводили глаз с человека, по виду больше напоминавшего мертвеца. Левая половина его тела была в крови, местами запекшейся и почерневшей, из ран стекали по ноге новые ручейки, и он держался за ребра, как будто от сильной боли.
Поговорив с вождем и старейшинами, человек свалился и умер. Вождь поднял руки, призывая к тишине, и рассказал ужасные новости. Оказалось, умерший был крестьянином с равнины возле устья реки. Три дня тому назад кочевники напали на их деревню, и жители решили дать отпор. Они храбро сражались и пали. Деревню сожгли, тех, кто выжил, угнали в рабство. И лишь одному, чье тело лежит на земле перед ними, удалось ускользнуть, чтобы оповестить об опасности.
И сейчас кочевники направляются сюда. Новость была встречена молчанием. О кочевниках знали. Они всегда были там – у границ неведомой угрозы, существа из кошмаров, страшных историй заезжих торговцев. Однако никто из обитателей деревни за свою жизнь ни разу их не видел. Кроме одного человека. Вашти была самой старшей в деревне уже лет тридцать. Сколько было ей лет, она не помнила, наверняка больше ста. Скрюченная, как трухлявая ветка. Сейчас, возбужденно блестя глазами, она выступила вперед. Видно было, что она взволнована.
– Эти кочевники пришли, когда я еще была дитем, – прошамкала она. – Плохие люди. С малышей сдирали кожу и бросали их муравьям. Насиловали свои жертвы дни напролет, не брезговали и мертвыми. Я-то уцелела, потому что напомнила вождю его мать, та, правда, была с усами. Сражаться с ними бесполезно, а бежать некуда. По мне, лучше взять нож и зарезаться.
И старая Вашти тут же последовала собственному совету, прямо у всех на виду. По толпе прошел ропот. Он становился все громче и грозил перерасти в панику, когда внимание людей привлек резкий звон, точно кто-то остервенело бил в колокол. Испуганно озираясь, жители деревни заметили наконец Майловасу, что есть мочи молотившего по громадной наковальне. Тогда несколько взрослых во главе с вождем и родителями ринулись оттащить шалуна, который не нашел лучшего времени для игр.
– Стойте, – сказал Майло. – Я хочу предложить другой выход. Чтобы не пришлось себя закалывать.
Мгновенно воцарилась тишина. Все ждали, что он скажет.
– Когда я был еще меньше, чем теперь, – начал Майло, – то слышал, как пастухи говорили про веревочный мост через ущелье, чтобы козы смогли пастись на лугах по ту сторону. Отчего-то мост так и не построили…
– Из-за лени, – подсказал один из пастухов, по имени Брахдпур.
– …но я не вижу, отчего бы не построить мост сейчас и, перебравшись на ту сторону ущелья, затащить его следом.
– Вот она, лень-то, – заключил Брахдпур. – Чтобы, значит, мост построить, кто-то, понятно, не я, должен спуститься по скользким скалам, рискуя шеей, и поволочь за собой длиннющую веревку, а потом вскарабкаться по таким же скалам с другой стороны.
– Времени мало, – сказал кто-то из старейшин. – Ущелье не преодолеть меньше, чем за два дня.
– А если не потребуется спускаться? – прищурился Майло.
Все жители не сводили с него глаз.
– А ну? – хором сказала деревня.
– Если, – сказал Майло, – кому-то небольшому, но сильному взять веревку, и его перекинут через ущелье? А там уже перетягивать другие веревки, и дело пойдет.
Все смотрели на него.
– Да ведь это сколько же понадобится веревки, – подытожил Брахдпур.
