В конце концов он выбрал грузовик. Большой магистральный тягач «Петербилт», включивший моторный тормоз за милю до его укрытия.
Майло ждал, пока «Петербилт» наплывет в прицел. Увел перекрестье чуть в сторону от центра. Он не собирался целиться в водителя. Собрал вместе плечи, предплечья и кисти, оставив лишь небольшую свободу, чтобы перекрестье прицела немного опережало грузовик, как спринтер на дистанции.
Выровнял дыхание, выдохнул.
Его легкие опустели. Кислород в крови достиг максимума, сообщая глазам предельную зоркость. Он нажал на курок до вдоха, пока тело и мозг замерли в неподвижности.
Настороженные уши поймали щелчок выстрела и следом отдаленный щелчок пули о ветровое стекло. Внутри разорвалась адреналиновая бомба. Момент Совершенства прочувствовала даже его древняя душа.
Следом вселенная шума и смятения, когда грузовик резко затормозил – невероятно! – всего в сотне метров вниз по склону. Вонь паленой резины наполнила сумерки. Машины на дороге сворачивали, оставляя грузовику пространство. Загудел клаксон.
Тело Майло сжалось, он едва не рванул наутек. Но сработал Выключатель.
Он выдохнул. И замер, будто камень.
Появился водитель, быстро обошел грузовик. Не обычный дальнобойщик, а худой парень в модных брюках и заправленной внутрь рубашке.
Фонарь.
Луч забегал вдоль обочины. Потом наверх по склону, справа от Майло.
Майло чувствовал себя горящим в ночи костром, но поборол приступ паники. Он представил картину глазами водителя – что тот мог разглядеть.
Силуэты. Тени. Большой камень и мусор у дороги.
Иголка. Стог сена.
Луч скользнул в его сторону. Майло закрыл прицел рукой, чтобы линзы не бликовали.
Свет фонаря коснулся его и без задержки двинулся дальше.
В наступившей тьме он вскинул ружье к плечу и прицелился в водителя. Парень пошел назад к машине. Майло поймал в перекрестье его затылок. Повел.
Выдыхай, шепнул Выключатель. И жми.
Он удержался. Адреналиновая бомба в груди зашипела и опала.
Водитель забрался назад в кабину, но грузовик не тронулся. Связывается по рации с полицией, подумал Майло. Будет их дожидаться.
Он на карачках пополз вверх по склону, через кусты. Обратно к изгороди.
Сухая трава. Колючие ветки, пригнуться. Сердце колотится. Судорожный вдох. Нора сурка.
Сирены. Черт! Если там не полные идиоты, пошлют кого-то проверить дорогу на Экспериментальную фабрику. Проклятье. Даже если он успеет сесть в машину, коп может его тормознуть дальше по пути.
Дерьмо. Он сорвал с плеча духовушку, на бегу протирая рукавом. Заключив, что отпечатки стерты, отшвырнул в перелесок слева.
Вприпрыжку через высокую траву вдоль обочины он добрался, наконец, до машины и через полминуты уже катил по дороге, настраивая радио. Ружье на месте, в чехле.
Уже добравшись до Трои, в безопасности, он не мог отделаться от мысли, зачем рассказал Джоди ту историю про скотобойню.
Ладно, пусть пройдет время, думал он. Будь терпелив, как с ружьем. Сделай все правильно, и она вновь тебя примет.
Радио. Скидки на химчистку. Баллада. Помехи.
Как-то раз, когда занятия в школе шли уже примерно три недели, Джоди остановила школьный автобус на перекрестке дороги на Космей и проселка на Клещевый Хребет, чтобы забрать маленьких Рейчел и Скай, – а там, откуда ни возьмись, Майло Вуд, в новенькой бейсболке с эмблемой Цинциннати Редс. А вон и его грузовичок, припаркован на обочине.
– Майло! – ахнула Джоди, когда он ступил на подножку передней двери.
– Привет, – сказал он, широко улыбаясь. – Можно мне сесть впереди?
Неделей раньше он послал ей цветы. Пять желтых роз, две красных. Ненавязчивый букет.
Три дня назад – открытку с запиской, о том, как ему жаль. И о том, что он приготовил ей сюрприз.
Дома он смастерил маленький алтарь Джоди. Игрушечная пластмассовая свинка. Чек из бакалеи. Свечка. Фото хризантем. Фото школьного автобуса.
А сейчас он наполовину залез в настоящий автобус.
Десять детишек и двое подростков сидели не шевелясь, наблюдая.
– Мне не положено брать пассажиров, – ответила Джоди, стараясь не нервничать. – Взрослых, будь то друзья или кто угодно.
«Не положено» не означает «нет». Майло занес ногу для следующего шага, но Джоди нажала рычаг, закрывающий дверь.
– Можешь проехать за мной до гаража. А теперь слезай, или у меня будут неприятности.
Ну что же. Он сошел с подножки. Дверь закрылась у него перед носом.
Он проехал следом за автобусом, миновав еще четырнадцать перекрестков и три школы, пока детишки таращились на него с задних сидений. Один скорчил ему рожу. Он скорчил рожу в ответ. Дети рассмеялись. Он заметил, как они обернулись пересказать Джоди.
Школьники, подумал он. Нормально.
– Я уволился со скотобойни, – сообщил он Джоди, когда они оказались в гараже.
– Сколько волнений ради еды.
– Не беда. Я знаком кое с кем, кто знаком кое с кем в Хим-Гро. Может, получится устроиться.
Хим-Гро – компания в Трое, сотрудники которой распыляли по газонам крошечные гранулы, чтобы вредители и сорняки не могли делать свое черное дело. И если Майло повезет, он станет носить зеленый комбинезон со своим именем и толкать небольшой зеленый дозатор – с виду как газонокосилка – по окрестным дворам. Зарплата похуже, чем в «Сигнале на обед», но что с того.
– «Сигнал на обед» все равно что Техасская Резня Бензопилой, – сказала Джоди. – Как минимум.
И поцеловала его в щеку.
Непонятно в связи с чем, но тут его Выключатель оживился. Тогда Майло, оскалившись в злобной ухмылке, выкосил в собственной голове все лишнее под корень, и Выключатель снова затаился.
Все получится, думал он, решив идти ва-банк. Не упущу свой шанс. И следующий. И тот, что будет после.
Древние души мысленно обмочились от восторга.
Он поцеловал ее в ответ.
Розы. Записка. Автобус.
– О чем ты думаешь? – спросила Джоди.
– Сочиняю стихи, – ответил он.
Она не решалась спать с ним, пока они не станут жить вместе.
– Так перебирайся ко мне, – пожав плечами, предложил он. – Квартира у тебя ничем не лучше. Тогда какая разница?
Она прищурилась:
– Как романтично.
– Скорее, практично, – сказал он, поворачиваясь и обнимая ее для поцелуя. Она высвободилась и обняла его в ответ. Так, обняв друг друга, они вышли на улицу.
– Дети спрашивали, когда ты снова поедешь за автобусом.
