— Отец наш небесный, благодарим Тебя за благословенную пищу, что Ты даровал нам сегодня…
Несколько детей выкрикнули: «Хвала Господу!» Но Саймон еще не закончил.
— Благодарим Тебя за все Твои щедрые дары, и, не в последнюю очередь, за дар прощения. Мы благодарны Тебе за то, что, когда нам нужно убежище, Ты берешь нас под Свое могучее крыло.
В комнате раздался нестройный хор из разных «Аминь». И вот тут началась великая битва за обед!
Кейт заметила, что, когда Саймон открыл глаза, он посмотрел прямо на нее. От этого ей стало слегка не по себе.
Дети ели с удовольствием и болтали без умолку. Кейт с трудом поспевала за множеством голосов, переплетавшихся в одну большую беседу; ее участие в разговорах сводилось исключительно к кивкам и растерянным улыбкам. Она часто бегло поглядывала на Саймона и с интересом наблюдала, как он общается с детьми, явно интересуясь всем, что они ему рассказывают.
Наевшись, дети ушли играть в крикет, а Кейт поручили вымыть посуду.
— Ну вот, а я-то рассчитывала бесплатно поесть! — пошутила она.
Саймон рассмеялся:
— Ну уж нет!
— Атмосфера здесь потрясающая, Саймон. Я ожидала, что тут будет грустно, ведь у этих детей нет родителей, но тут так чудесно. Даже чувствуется какая-то надежда, — восхитилась Кейт.
— Вы совершенно правы, это обнадеживает. Поэтому это место и называется «Перспектив-Плейс». Большинство людей думают, «перспектива» — это скорее понятие географическое, но определение в словаре сформулировано гораздо лучше: «Вероятность того, что что-то произойдет в ближайшее время, шанс или вероятность того, что что-то случится в ближайшем будущем, что-то, чего сильно ждут». Эти дети за свою небольшую жизнь познали достаточно грусти, и поэтому хватит с них, пусть здесь у них будет только радость. У каждого тут своя история, и не все эти дети сироты. У некоторых есть мама и папа, только по каким-либо причинам они пока не могут за ними присматривать, — сказал Саймон.
— Что вы имеете в виду? — спросила Кейт.
— О, тому множество причин. Бедность, зависимость — обычно они ходят рука об руку, а здесь нет таких социальных служб, как в Великобритании. Если ваши родители оказываются на улице, то и вы тоже.
Кейт вспомнила своих учениц из Марлхэма. Наркомания и нищета: она знала, как плохо обычно все это заканчивается.
— Ой, какая же я глупая, Саймон. При слове «Карибы» мне сразу видятся яхты, частные самолеты и коктейли с соломинкой. Такие острова, как Санта-Лючия, у меня раньше ассоциировались исключительно с богатством и благополучием, — сказала она.
— И вы правы: здесь и первого, и второго хватает. Но иногда, Кейт, за это приходится платить слишком большую цену. Позвольте устроить вам небольшую экскурсию, мне нужно кое-что вам показать, — ответил Саймон.
— Как мило! Мы бы справились быстрее, если бы у вас тут была посудомоечная машина! — улыбнулась женщина.
Саймон засмеялся, протягивая Кейт покрытую пеной посуду, чтобы та ее ополоснула в ведре. Он сказал:
— О, Кейт, нам нужно многое, очень многое, прежде чем можно будет раскошелиться на подобную роскошь! Горячая вода, приличный душ, компьютеры и игровая комната — на случай дождя. И еще куча всякой всячины.
— А откуда вообще вы берете деньги на содержание этого места, если, конечно, не бестактно с моей стороны задавать подобные вопросы?
— Совсем нет. Только я не знаю, что именно вам ответить. Мои приемные родители из Канады посылают нам чеки, когда могут; они собирают пожертвования в церкви и в университете, где преподавал папа, но это сложно, да и к тому же они уже немолоды. Так что приходится еще и продавать все излишки урожая, который «фермер» Фабиан выращивает на нашем участке. Многие вещи мы получаем в обмен на какие-либо услуги, и местные жители порой оказываются очень щедрыми. Здесь все друг друга знают, и когда выясняется, что нам нужна еще одна комната, вдруг откуда ни возьмись объявляется пара новых досок. И каждый раз кажется, что свершилось маленькое чудо!
— Наверное, Саймон, у вас на плечах лежит огромная ответственность. От вас зависят так много судеб, и, кроме вашего участия, у них нет никакой гарантии на будущее, — восхитилась Кейт.
— Кому-то, наверное, было бы сложно, но только не мне. Я с этим справляюсь очень легко. Эти дети — моя жизнь, и я чувствую, что абсолютно на своем месте. Если бы я думал о том, чего мне все это стоит, и все время брюзжал по поводу того, что у нас нет каких-то вещей, смысла заниматься этим приютом не было бы никакого. Так что я просто стараюсь не заморачиваться. Я концентрируюсь на том, что у нас есть — а у нас есть так много! — сказал Саймон.
— А вы знакомы с вашим отцом… настоящим отцом — ну, биологическим?
Кейт попыталась обозначить четче различие между предком Саймона, его приемным папой и Господом Богом. Получилось не очень-то изящно.
— О, Кейт, это очень длинная и сложная история. Мы общались какое-то время, а потом он умер. Наверное, я так его до конца и не простил. Знаете, казалось, когда я был в Англии и Канаде, там я чувствовал себя совсем чужим, мечтал оказаться тут поскорее. А когда оказался, все представлялось мне наоборот. Странно, чем старше я становлюсь и чем меньше времени у меня осталось на этом свете, тем больше я уверен, что именно тут мое место.
— Я вас понимаю. С возрастом все как-то проясняется, но ты все равно не можешь объяснить тому, кто моложе, — ответила Кейт.
Саймон рассмеялся:
— Потому что старым себя чувствовать не хочет ни один нормальный человек! Я уже почти не помню точно, что думал, когда был моложе. Но все, кто старше пятидесяти, казались мне просто ИСКОПАЕМЫМИ!
— Иногда я тоже чувствую себя старой, Саймон. Жизнь моя как будто замедляется, и все, что я делаю, занимает гораздо больше времени. Я уже не взлетаю по лестнице, и даже печенье разжевать так быстро, как раньше, не получается. Как будто скоро я и вовсе остановлюсь! — сказала Кейт, пожав плечами.
— Вы не похожи на женщину, которая вот-вот остановится, Кейт; скорее на ту, которая находится в новой точке, собирается прыгнуть, у которой что-то вот-вот начнется.
— О, это мне нравится. Мне нравится мысль начать жить заново и пуститься в новые приключения, прежде чем наступит старость. Это намного лучше, чем какая-нибудь внезапная вспышка старческих болезней и немощи!
— Ну уж нет, такое вам точно не грозит!
— Надеюсь. А как насчет вас, преподобный Дюбуа, какую вы себе старость представляете?
— О, это определенно тема для нашей следующей встречи: такое надо обсуждать за холодным пивом.
— Так вы пьете?
— Милая моя, вы живете в отрыве от действительности! Я же проповедник, а не мученик! Все в меру, Кейт, все в меру.
— Вы потрясающий, Саймон. Как же этим детям повезло, что у них есть такой человек.
