– Не у Мартина, – признался Кристиан с несколько виноватой улыбкой.
Сара указала взглядом на галстук.
– Какой ваш любимый узел?
– Разве я должен иметь любимый узел?
Сара покачала головой и украдкой улыбнулась.
– Тогда покажите, как вы завязываете галстук.
Кристиан быстро его завязал. Узел получился непрезентабельным и слегка кривоватым.
– Так вы завязываете галстук, когда идете в Лондоне на бал? – недоверчиво спросила Сара, уперев руки в бока.
– Да, а что не так?
– Ну, как вам сказать. Мне кажется, этот узел немного… простоват. Вы так не считаете?
– Я люблю простоту.
– Позвольте мне? – Она снова указала взглядом на галстук.
– Конечно.
Сара подошла ближе. От него пахло древесной стружкой. Подняв голову, она заглянула ему в глаза. Они сверкали весельем.
– Вы находите это забавным? – спросила она.
– Немного. Я никогда не уделял особого внимания одежде.
– Я пытаюсь вам помочь – по вашей просьбе. – Интересно, почему она никогда раньше не замечала, как хорошо пахнет древесная стружка. Запах отвлекал. Она сглотнула и нахмурилась.
– Да. – Кристиан кивнул и сжал губы, чтобы не улыбаться. – Конечно. Я сделаю все, что скажете.
Сара вздернула брови, подняла руки и быстро развязала созданный им узел. Интересно, с какой стати у нее дрожат руки?
– Я покажу вам мой любимый узел.
– Вы – эксперт в завязывании галстуков? – спросил Кристиан.
– Я много раз помогала Харту.
– Вместо его камердинера?
На этот раз Сара постаралась не обращать внимания на исходящий от мистера Форестера запах. Она не сомневалась, что теперь никогда не сможет вдыхать запах древесной стружки и не вспоминать о нем. И, разумеется, не забудет, как он выглядит без рубашки. Еще она старательно игнорировала то, что ее руки касаются его короткой бородки. Быть может, именно поэтому они немного дрожат? Почти незаметно. Сара нахмурилась.
– Камердинер Харта пьет. – Она усмехнулась. – Со всеми вытекающими из этого прискорбного факта последствиями.
– Что? Тогда почему ваш брат его не уволит?
– Харт слишком добросердечен. Отец почти каждый день угрожает уволить несчастного, но Харт об этом даже слышать не хочет. Мой брат слишком сильно привязывается к людям. Нередко даже в ущерб себе.
– Забавно, – пробормотал Кристиан, упорно глядя на что-то, расположенное над головой Сары. – Мой отец говорил то же самое обо мне.
– Это вовсе не плохая черта, – отметила Сара, не менее упорно глядя на галстук, который завязывала.
– Попробовали бы вы сказать то же самое моему отцу. Впрочем, это невозможно по многим причинам, – буркнул Кристиан. – Главная из них заключается в том, что он уже умер.
– О, мне очень жаль!
– А мне нет. Он никогда не одобрял ничего из того, что я говорил или делал.
– Я вас понимаю, – вздохнула Сара. – То же самое происходит между мной и моей матерью.
– Но разница в том, что вы цените то, что она говорит. Ее слова имеют для вас значение. Иначе вы не упоминали бы ее так часто.
– Что? Ох, мне даже думать не хочется, что она говорит обо мне сейчас!
– Если у нее есть сердце, – сказал Кристиан, – то она сейчас пытается понять, почему ее любимая дочь сбежала, и она вне себя от беспокойства.
– Могу вас заверить: и то и другое крайне маловероятно.
– Почему вы так думаете?
– «Делай, что тебе сказано, Сара», – проговорила она резким строгим голосом, явно подражая матери. – Это ее любимые слова, адресованные мне. После побега я уже должна была посетить полдюжины всевозможных званых вечеров. И самым главным для матери является то, что я недоступна для лорда Брэнфорда, рискую погубить свою репутацию и подвергаю риску помолвку, на которую она всем сердцем надеется.
Кристиан бросил на Сару быстрый взгляд.
– Значит, вот почему вы чувствуете себя виноватой за побег. Впервые в жизни не сделали то, что вам сказано?
Сара кивнула.
– Даже не знаю, что на меня нашло.
– Вы сказали, ваши родители не знают, что вы не любите Брэнфорда.
Сара возмущенно фыркнула.
– Конечно, знают. Думаю, они бы удивились, если бы я в него влюбилась.
Кристиан прищурился.
– Что вы имеете в виду?
Она несколько секунд сосредоточенно занималась галстуком, сгибая и перекручивая плотную ткань.
– Мои родители с малых лет растили меня как призовую кобылу. Статус, власть, положение при дворе, репутация. Вот что для них важно.
– А вовсе не счастье дочери?
Она так сильно дернула галстук, что Кристиан поморщился.
– Все… намного сложнее.
– Разве? Для меня, к примеру, вы не являетесь частью движимого имущества, а я знаю вас всего два дня.
Стараясь не обращать внимания на его слова, Сара снова дернула галстук.
– Я всегда знала, чего от меня ждут. Мой долг – сделать хорошую партию.
– Но разве нельзя выйти замуж за мужчину, отвечающего всем требованиям ваших родителей, который будет нравиться и вам тоже?
– Нет лучшей партии, чем лорд Брэнфорд.
– Это мнение ваших родителей, а не ваше.
– «Делай то, что тебе сказано, Сара», – прошептала она. На ее лице появилась улыбка, хотя глаза оставались грустными, и она еще раз дернула галстук. Кристиан потерял равновесие и, чтобы не упасть, был вынужден ухватиться за девушку. Его большие руки легли на ее хрупкие плечи, и она закрыла глаза.
Кристиан восстановил равновесие и убрал руки.
– Похоже, я сама не знала, на что способна. – Она засмеялась. – Ну вот, математический узел готов.
Посмотрев поверх ее головы в зеркало, мистер Форестер разинул рот.
– Я слышал, они очень модные.
– Совершенно верно.
Сара отошла и поворошила кочергой угли в камине. Она старалась выбросить из головы воспоминания об обнаженной груди мужчины, об исходящем от него запахе мыла и древесной стружки, о выражении его глаз, когда он говорил, что она – не движимое имущество. А тут еще ощущение его рук на своих плечах… Боже! Впервые в жизни ей хотелось, чтобы мужчина ее поцеловал.
Она помотала головой, словно пытаясь вытрясти из нее бесполезные мысли.
– «Делай, что тебе сказано, Сара», – прошептала она себе под нос. Положив кочергу, Сара обхватила себя за плечи. О чем она только думает! Она же помолвлена с другим мужчиной. – Надеюсь, погода скоро улучшится. Я должна как можно скорее уехать. Мне необходимо вернуться домой.
