– И мать я тоже хреновая. Сама слышала, как я сейчас рявкнула на Тревора. – Шелли сжимает голову руками. – От такой жизни я с ума сойду. Я знаю, это замечательно, когда у женщины есть возможность сидеть дома с детьми. Но я не способна изо дня в день резвиться на детской площадке! Меня уже воротит от всех этих игр и забав!
– Возвращайся на работу, – говорю я вполголоса.
– В довершение ко всему твой брат потерял ко мне всякий интерес, – хнычет Шелли.
– Это еще почему? Не верю.
Шелли отрезает ломтик сыра, внимательно его разглядывает и кладет на тарелку:
– Со мной стало не о чем говорить. Я скучная, занудная особа. И хреновая мать к тому же!
– Возвращайся на работу! – повторяю я. – Это единственный разумный выход.
– Может, стоит подождать хотя бы пару месяцев? – пожимает плечами Шелли. – Вдруг я войду во вкус.
– Тогда вам с Джеем стоит съездить куда-нибудь вдвоем, без детей. Неделька на каком-нибудь экзотическом острове – это то, что вам сейчас надо! Будете жариться на солнышке и пить коктейли из бокалов с крошечными зонтиками.
Шелли потягивается и критически оглядывает себя.
– Есть одна загвоздка, – вздыхает она. – Боюсь, мне будет трудновато запихать эти пышные телеса в купальник.
Я смущенно отвожу взгляд. Бедная Шелли! Что может быть хуже, чем сознавать, что твой IQ стремительно падает, а задница столь же стремительно растет.
– Ну ладно, фиг с ними, с золотистыми океанскими пляжами! – говорю я. – А как насчет Нью-Йорка? Или, скажем, Торонто? Походите по театрам, по магазинам и всласть займетесь сексом в отеле!
На губах Шелли мелькает слабое подобие улыбки.
– Может, на мой день рождения в феврале мы и выберемся куда-нибудь. В какой-нибудь город, совсем не похожий на Чикаго. Например, в Новый Орлеан.
– Отлично! Запланируйте все заранее. Устройте себе настоящий праздник. Да, кстати, о праздниках. Я решила, что на День благодарения мы должны собраться в мамином доме. Так, словно она по-прежнему среди нас.
Шелли вскидывает бровь:
– Значит, ты больше не держишь на нее обиды?
– Как тебе сказать? Когда я вспоминаю, что она скрыла от меня правду о моем отце, у меня закипает кровь. Но она наша мама, и мы должны ощущать ее незримое присутствие. Особенно в праздники.
Шелли прикусывает губу:
– Слушай, я как раз собиралась тебе сказать. Патти пригласила нас в Даллас. – (Сердце мое сжимается, но я молчу.) – Бретт, я уже три года подряд не проводила День благодарения с родителями. Пожалуйста, не расстраивайся, а то я буду чувствовать себя виноватой.
– Ну, это совершенно ни к чему, – качаю я головой. – Конечно, поезжайте к родителям. Мне будет вас не хватать, но это не смертельно.
Шелли гладит меня по руке:
– С тобой будут Эндрю, Джоад и Кэтрин. Уверена, вы прекрасно проведете время.
– Видишь ли, Джоад и Кэтрин… – Я осекаюсь, не договорив.
Мне вовсе не хочется, чтобы Шелли чувствовала себя виноватой. Ей и так сейчас нелегко.
– Ты права. Мы прекрасно проведем время.
Глава 13
Вечером накануне Дня благодарения мы с Эндрю загружаем в машину индейку, две бутылки вина, несколько DVD и ноутбук. Все остальное уже ждет нас на кухне в мамином доме, об этом я позаботилась заблаговременно. Но, как только мы выезжаем из гаража, колеса начинают скользить по обледенелому асфальту, и машина едва не врезается в бордюр на другой стороне улицы.
– Господи боже! – Эндрю, вцепившись в руль, нажимает на тормоза. – Не понимаю, почему тебе взбрело в голову устроить праздник в доме твоей матери? Отметили бы здесь, и никаких проблем.
Здесь? Эндрю никогда не говорит «у нас». Никогда не называет квартиру, в которой мы живем, нашей. Собственно, у него нет для этого никаких оснований. Квартира принадлежит не нам, а ему. Именно по этой причине мне хотелось устроить праздник в мамином особняке, единственном месте на земле, где я ощущаю себя дома.
Расстояние в три мили мы преодолеваем за полчаса. С каждой минутой настроение Эндрю неумолимо ухудшается. Погода ухудшается тоже. По крайней мере, так считает Эндрю.
– По прогнозам, скоро пойдет дождь со снегом, – ворчит он. – Лучше нам вернуться прямо сейчас.
– Но я должна все приготовить заранее. А продукты уже в маминой кухне. – (Эндрю беззвучно чертыхается.) – Осталось совсем немного, – пытаюсь снять напряжение я. – А у мамы так уютно. Будем жарить маршмеллоу в камине, играть в карты или скребл.
Взгляд Эндрю неотрывно устремлен на дорогу.
– Ты забыла, что кое-кто должен работать, – цедит он и, не глядя на меня, касается моей ноги. – Кстати, ты уже говорила с Кэтрин?
Всякий раз, когда он заводит речь о своей работе в «Болингер косметик», внутри у меня все сжимается.
– Она сейчас в Лондоне, забыл?
– Они улетели вчера. Ты могла позвонить ей в понедельник.
– Я решила, что время не слишком подходящее. До отъезда ей наверняка надо было переделать кучу дел.
– Хорошо, – кивает Эндрю. – Тогда позвони ей, как только она вернется.
Впереди возникают очертания маминого дома. Я радуюсь, как моряк в штормящем море, увидавший спасительный свет маяка. Машина останавливается.
– Наконец-то добрались! – с облегчением вздыхаю я и открываю дверцу.
Схватив тяжелую сумку, я поднимаюсь по ступенькам крыльца. Хоть бы Эндрю не стал возвращаться к этому неприятному разговору, молюсь я про себя.
Когда я заканчиваю возиться с клюквенным соусом и ставлю в духовку кленовый пекан, в доме пахнет так же вкусно, как при маме. Я снимаю передник и иду в гостиную. Комнату освещает янтарное сияние камина и венецианских ламп, из колонок доносятся затейливые переливы трубы Майлза Дэвиса. Эндрю сидит на диване, уставившись на экран ноутбука. Я опускаюсь рядом с ним:
– Работаешь?
– Просто смотрю, не появилось ли на рынке недвижимости каких-нибудь новых предложений.
Сердце мое начинает тихонько ныть. Он подыскивает дом. Увидав, какие цены его интересуют, я едва сдерживаю вздох, опускаю голову ему на плечо и смотрю на экран:
– Меган говорит, получить ипотеку под залог квартиры будет непросто.
– Словам Меган не стоит слишком доверять, – бросает Эндрю.
– И все же нам лучше подобрать что-нибудь поскромнее. Объединив свои сбережения, мы сможем купить небольшой, но вполне приличный дом.
– Вот уж не думал, что ты такая скряга. Господи, ты же скоро получишь огромное состояние!
Я судорожно сглатываю. Наступило время задать вопрос, который мне ужасно не хочется произносить вслух. Вопрос, который мучает меня уже несколько недель.
