Глава 11
Мои первые рабочие дни прошли как в тумане. Со среды я хожу по пятам за Евой Сейболд и пытаюсь перенять ее опыт. Еве уже перевалило за шестьдесят, и она намерена выйти на пенсию, как только станет ясно, что я хоть в какой-то мере способна ее заменить. Пока она не говорит, когда именно это произойдет. Сегодня пятница, и мы сидим в одном из офисов Управления средними школами. По сравнению с просторным кабинетом, который я занимала в «Болингер косметик», эта комнатушка с голыми стенами кажется тесной, как банковский сейф. Но из окна открывается прекрасный вид на Восточную Тридцать пятую улицу, а после того как я поставила на подоконник несколько маминых гераней в горшках, офис стал выглядеть почти жизнерадостно.
Я сижу за компьютером, просматриваю личные дела учеников, а Ева приводит в порядок свой стол.
– Эшли Диксон делает успехи, – говорю я. – Еще пару недель посидит со своим малышом, и, думаю, сможет вернуться в школу.
– Не слишком подходящее место для молодой матери, – усмехается Ева.
Я закрываю личное дело Эшли и открываю другое, принадлежащее ученику шестого класса.
– С одиннадцати лет страдает душевной болезнью, – читаю я вслух.
– А-а, Питер Мэдисон, – кивает Ева, складывая тетради в шкаф. – Безумен, как клоп, обрызганный клопомором. Его психиатр, доктор Гаррет Тейлор, хочет с вами поговорить. Мать Питера уже подписала разрешение. – Ева указывает на цифры, нацарапанные на папке. – Вот номер доктора.
Я листаю дело и нахожу заключение психиатра. Агрессивное поведение в классе… переведен на домашнее обучение до конца семестра. Господи боже, пожалуй, убогие многоквартирные дома не главная моя проблема!
– Какой именно болезнью он страдает?
– СМП, – отвечает Ева. – Синдром маленького паршивца.
Она извлекает из ящика надкусанное печенье, задумчиво его рассматривает и отправляет в мусорную корзину.
– Доктор Тейлор толкует о неадекватном поведении, но я тоже кое-что смыслю. Этот парень ничем не отличается от сотен таких же оболтусов, живущих в этом районе. Отца нет, в роду сплошь наркоманы и алкоголики, и так далее.
– Но он еще ребенок. Он должен учиться. Нельзя лишать его возможности получить образование.
– Для этого есть вы. Станете приходить к нему два раза в неделю, и можно будет считать, что он получает образование. В конце концов ему торжественно вручат свидетельство об окончании школы. Советую вам непременно позвонить доктору Тейлору. Он даст вам ценные указания.
Когда я заканчиваю читать последнее, седьмое по счету личное дело, стрелки часов показывают почти шесть. Ева ушла час назад, унося с собой две коробки, набитые всякой всячиной – от конфетниц до фотографий собственных внуков. Я собираю свои записи. При мысли о предстоящих выходных меня охватывает тревога. Прежде чем погасить в офисе свет, я вспоминаю, что так и не позвонила психиатру. Вот еще морока. Шлепаюсь на стул. Сейчас, в пятницу вечером, он наверняка уже покинул свой кабинет. Но, по крайней мере, я могу оставить сообщение на его голосовой почте. Набираю номер.
– Доктор Тейлор слушает, – почти сразу откликается бархатный баритон.
– О… здравствуйте… я… не ожидала застать вас. Собиралась оставить вам сообщение.
– Именно так вам пришлось бы поступить, позвони вы на десять минут позже. Чем могу помочь?
– Меня зовут Бретт Болингер. Я новая учительница, которая будет заниматься с детьми на дому. Один из моих учеников – Питер Мэдисон, ваш пациент.
– Спасибо, что позвонили… Бретт. – Он усмехается. – Вы ожидали услышать автоответчик, а я ожидал услышать мужской голос.
– Не вы один, – улыбаюсь я. – Мужское имя – это крест, который я несу всю жизнь.
– Мне нравится ваше имя. По-моему, у Хемингуэя была героиня, которую звали Бретт.
Я откидываюсь на спинку стула, потрясенная его эрудицией:
– Да, в романе «И восходит солнце» есть героиня по имени Бретт Эшли. Моя мама… – Тут я сознаю, что пустилась в ненужные подробности. Как видно, психиатры обладают каким-то магнетизмом, благодаря которому у людей развязываются языки. – Простите. Я отнимаю ваше время. Давайте перейдем к делу.
– Не торопитесь. Я никуда не спешу.
Голос у него такой приветливый, что мне кажется, будто я говорю со старым другом, а не с психиатром. Придвигаю к себе лист бумаги и ручку.
– Так вот, ваш пациент Питер Мэдисон. Что вы можете о нем сказать?
Судя по долетающим до меня звукам, доктор устраивается на стуле поудобнее.
– Питер – очень необычный мальчик. Чрезвычайно сообразительный, обладает высоким интеллектом, но склонен манипулировать людьми. В школе от него просто житья не было. Наконец директор школы решил, что его поведение выходит за границы обычного хулиганства, и обратился ко мне за помощью. Я работаю с Питером с сентября, и мне еще многое предстоит выяснить. Надеюсь, мы с вами будем действовать заодно.
Он рассказывает мне о выходках Питера Мэдисона. Репертуар впечатляющий. Дразнил мальчика, страдающего церебральным параличом. Мучил хомячка в школьном «живом уголке». Незаметно состриг волосы у одноклассницы.
– Негативная реакция окружающих доставляет ему удовольствие. Ему нравится вызывать у других бурные эмоции. Чем сильнее всеобщее возмущение, тем охотнее он творит новые бесчинства.
От окна несет сквозняком, и я набрасываю на спину свитер.
– Но почему он стал таким? С ним плохо обращаются в семье или что-нибудь в этом роде?
– Мать Питера – женщина довольно ограниченная, но, несомненно, переживает за своего сына. Отца в пределах видимости не наблюдается. Возможно, у мальчика с этим связана серьезная эмоциональная травма. Но не исключено, что все психологические проблемы Питера имеют генетическое происхождение.
– То есть, попросту говоря, он врожденный психопат?
– Не исключено.
В книге «Девять чудесных месяцев», которую я сейчас штудирую, ничего не говорится о подобных вещах. Словно никаких врожденных проблем с психикой не существует в природе.
– Но Питер может быть очень обаятельным. Если захочет, конечно, – продолжает доктор. – В этом вы сами скоро убедитесь.
– Правда? Предвкушаю, как обаятельно он отхватит у меня прядь волос ножницами!
Доктор смеется:
– Вижу, я вас излишне запугал. Уверен, вы справитесь. Вы производите впечатление человека, который знает свое дело.
Какое глубокое заблуждение! Вот и доверяй после этого психиатрам.
– Мне бы очень хотелось, чтобы после каждой встречи с Питером вы мне звонили. Ваши наблюдения будут для меня чрезвычайно полезны. Договорились?
– Договорились. Я собираюсь к нему в понедельник. Вместе с Евой, учительницей, которая занималась с ним прежде.
