– Чарльз, прошу тебя. Бретт тебя так ждет!
– Я же сказал, постараюсь быть. У меня чертовски много дел!
– Но ты ей обещал!
– Может, пришло время, когда ей надо понять: мир не будет вертеться вокруг ее драгоценной персоны, – доносится до меня голос отца. Он фыркает и добавляет насмешливым тоном, который я до сих пор вспоминаю с содроганием: – Лиз, давай посмотрим правде в глаза. Девчонка вряд ли станет звездой бродвейских шоу.
Я выждала с полчаса, позвонила отцу и вздохнула с облегчением, услышав автоответчик.
– Папа, привет, это я. В нашем школьном зале какие-то проблемы с электричеством. Так что никакого выступления не будет.
В тот вечер я вышла на сцену в последний раз в жизни.
Вырываюсь из власти воспоминаний и поднимаю глаза на Брэда:
– По-моему, всякому ясно, куда делась эта глупая девчонка. Всех маленьких девочек с большими мечтами постигает одна и та же участь. Они вырастают. Становятся взрослыми и начинают жить в реальном мире.
Брэд бросает на меня вопросительный взгляд, словно ожидая разъяснений, но продолжает читать:
– «Учитывая все обстоятельства, думаю, тебе стоит ограничиться короткой комической репризой. Так или иначе, этот забавный опыт поможет тебе вырваться из зоны комфорта, в которой ты дремлешь все эти годы. Помнишь, как прошлым летом мы отмечали день рождения Джея в клубе „Третье побережье“? Слушая, как ведущие сыплют шуточками, ты наклонилась ко мне и сказала: „По-моему, легче подняться на Эверест в лабутенах, чем так выделываться“. Меня поразило, какой ты стала застенчивой. Тогда я решила, что не буду вычеркивать этот пункт из твоего списка. Публичное выступление – лучшее средство от робости. Когда ты выйдешь на сцену, исполнится не только твое, но и мое заветное желание».
– Этого не будет! – ору я и сверлю Брэда глазами в отчаянной надежде, что он все же примет мою сторону. – Я не могу. И не хочу. У меня нет ни малейшего желания смешить людей.
– Может, все дело в том, что вы давно не практиковались.
– Послушайте, я не собираюсь превращаться во вторую Эллен Дедженерс, или как ее там. Ни за какие блага на свете я не буду строить из себя посмешище! Давайте перейдем к плану Б.
– Бретт, поверьте, никакого плана Б не существует. Если вы хотите выполнить волю вашей матери – и получить наследство, – вам придется достичь всех целей, перечисленных в списке.
– Нет! Неужели вы до их пор не поняли? Я не собираюсь выполнять ее волю.
Брэд встает и подходит к окну. Мне виден его профиль на фоне небоскребов, безучастный, как у греческого философа, постигающего тайны бытия.
– Элизабет убедила меня в том, что все это делается исключительно ради вашего блага, – произносит он. – Она предупреждала, что некоторые пункты могут вызвать у вас… скажем так, растерянность. Но я не ожидал, что эта растерянность будет так велика. – Он приглаживает волосы и поворачивается ко мне. – Бретт, поверьте, мне искренне жаль, что пришлось доставить вам столько затруднений.
Голос его мягок и полон неподдельной тревоги. Я немного сбавляю обороты:
– Вы тут совершенно ни при чем. Это мама вообразила, будто действует мне во благо. Решила, что даже после своего ухода может изменить траекторию моей жизни.
– Ваша мама считала, что вы несчастны?
– Теперь я понимаю, что да. Хотя это глупо. Она редко видела меня без улыбки на лице. Мама часто говорила, что я, наверное, улыбалась даже у нее в животе.
– Но что скрывалось за этой улыбкой?
Этот неожиданный вопрос, произнесенный едва слышно, захватывает меня врасплох. Ответ застревает на языке. Перед глазами встает лицо маленького Тревора. Он хохочет во все горло, и на его пухлых румяных щечках играют веселые ямочки. Мама как-то сказала, в детстве я была такой же хохотушкой. Интересно, куда она ушла, эта блаженная радость? Наверное, туда же, куда и детская самоуверенность.
– Я совершенно счастлива, – наконец обретя дар речи, заявляю я. – И у меня есть все, что нужно для счастья.
На губах Брэда мелькает грустная улыбка.
– Конфуций сказал: тот не ведал истинного счастья, кто не участвовал в комедийных шоу.
Он пытается имитировать китайский акцент, так потешно, что я невольно улыбаюсь.
– Да, но он сказал также: женщинам, лишенным чувства юмора, лучше не ломать комедию, – говорю я, тоже с китайским акцентом.
Брэд смеется и возвращается к своему креслу. Садится на самый краешек и наклоняется так близко ко мне, что его скрещенные на груди руки почти касаются моих ног.
– Если хотите, я помогу вам. В смысле, буду рядом во время выступления.
– Вы? – Я таращусь на него так, словно он только что выразил желание за компанию со мной покончить жизнь самоубийством. – Но зачем это вам?
Брэд откидывается назад и проводит по шее пальцами:
– Думаю, это будет… настоящая бомба!
– Насколько я понимаю, мы с вами будем выступать дуэтом?
– Нет, конечно нет! – хохочет Брэд. – Я всего лишь буду смотреть на вас из зала. Боюсь, оказавшись на сцене, я испорчу весь эффект.
– А-а, так вы тоже трусите!
– Не буду скрывать, вы правы, – улыбается Брэд.
– Скажите, а почему вы… так дружески со мной держитесь? – Я пристально смотрю на него. – Потому что мама просила вас оказать мне моральную поддержку? Может, она заплатила вам за это?
Я ожидаю, что он рассмеется, но лицо его становится серьезным.
– В каком-то смысле, так оно и есть. Видите ли, прошлой весной ваша мама посетила одно из мероприятий фонда по борьбе с болезнью Альцгеймера и сделала большое пожертвование. А я как раз вел это собрание. Тогда мы и познакомились. Три года назад моему отцу поставили диагноз – болезнь Альцгеймера.
Так вот откуда эта грусть, когда он вспоминает о родителях.
– Мне очень жаль, – говорю я чуть слышно.
– Мне тоже. Представьте себе, из-за нехватки средств мы собирались отказаться от нескольких наших проектов. Но благодаря помощи вашей мамы стало возможно их осуществить.
– И вы чувствуете себя обязанным перед памятью мамы? Ну и зря. Она постоянно занималась благотворительностью и без конца делала пожертвования.
– На следующей неделе в мой офис доставили огромный пакет. Шампуни, мыло, лосьоны и все такое от «Болингер косметик». На карточке было указано, что он предназначен для моей матери.
– Для вашей матери? Но вы же сказали, ваш отец… – Я осекаюсь, не договорив. Через пару мгновений кусочки головоломки в моей голове соединяются воедино. – Ваша мама тоже стала жертвой болезни Альцгеймера.
– Да, – кивает Брэд. – Мама плакала, когда я передал ей этот пакет. Я и думать не думал, как это для нее важно. А Элизабет знала: женщине в любой ситуации полезно побаловать себя.
