– Остановись! Прекрати! – Жак хлопнул рукой по столу, тяжело поднялся и схватился за трость. – Что бы ты понимал! Я пошел. Мне нужно подумать!
Они смотрели, как старик, шаркая, торопится остаться один.
– Напрасно мы на него надавили, – виновато пробормотала Эмили. – Расстроился!
– А может, ему станет легче, если он сбросит с себя этот груз? Довольно уже носить его на сердце. Прости, Эмили, мне надо еще поработать. Тебе есть чем себя занять?
– Конечно. Иди в винодельню, а я тут приберусь.
Жан ушел, а Эмили, вымыв и расставив посуду, взялась за мобильник. Оказалось, что она пропустила несколько звонков от Себастьяна, но теперь наступил ее черед быть не в настроении перезванивать. Горькое, неприятное чувство, которое принесло ей открытие, что он с детства травил брата, не утихло за прошедшие сутки, а усилилось. Ей хотелось подышать свежим воздухом, и она пошла прогуляться по виноградникам. От обилия всего, о чем нужно хорошенько поразмыслить, раскалывалась голова. И тут ее пронзила догадка…
Жак сказал, Констанс была в настоящем отчаянии, расставаясь с ребенком! И более чем понятно, из каких соображений она не увезла девочку с собой в Англию. Во времена, когда генетических тестов не было, ее муж наверняка не смог бы избавиться от подозрений, сколько бы Констанс ни убеждала его, что Виктория – не ее дочь.
Виктория…
Эмили замерла. Что, если Констанс, вернувшись в Йоркшир, рассказала мужу о девочке, которую пришлось отдать в приют? И что, если Лоуренс, сочувствуя горю жены, предложил ей поехать во Францию и удочерить ребенка?
Кажется, Себастьян называл имя своей матери… Эмили напрягла память, но быстро сдалась. Вытащив из кармана джинсов мобильный, она чуть помедлила, решая, кому из братьев следует позвонить.
Первым все-таки позвонила мужу, но попала на автоответчик. Оставался Алекс, тот отозвался немедленно.
– Алекс? Это Эмили.
– Эмили! Как я рад тебя слышать! Как у тебя дела?
– Нормально, спасибо… Скажи мне, пожалуйста, как звали вашу мать?
– Виктория. А что?
Эмили прижала руку ко рту.
– Я… знаешь, это длинная история. Увидимся – расскажу, обещаю. Спасибо тебе. Пока!
Дав отбой, она села на землю под лозами. Значит, так. Имя матери Себастьяна и Алекса – тоже Виктория. Из чего следует, что Эмили, замужем за… да, за своим двоюродным племянником!
– О господи, – выдохнула она и легла на жесткую, как камень, землю. Тут надо подумать. Итак. Предположим, Констанс, чувствуя приближение смерти, поведала Себастьяну, что его мать Виктория была ей не родная дочь, а приемная, и по крови – де ла Мартиньерес. Также Констанс могла показать ему книгу о плодовых деревьях Франции и блокнот со стихами Софи.
Предположим, Себастьян выяснил, кто такие де ла Мартиньересы, и когда узнал, что мать Эмили умерла, решил, что неплохо бы встать в очередь за наследством. Но, как заметил Жан, а перед этим указывал ей Жерар, биться за свои права, будучи наследником по незаконнорожденной линии, – дело долгое и ненадежное. Гораздо проще жениться на законной наследнице и, выбрав момент, уговорить ее вступить в совместное пользование банковскими счетами и всеми владениями.
Эмили передернуло – больше даже от собственного холодного прагматизма, нежели от предполагаемого двоедушия Себастьяна. Все сходилось! Только никаких доказательств, что она права, у нее нет. И потом – способен ли Себастьян в здравом уме жениться на двоюродной тетке?
Эмили лежала, поражаясь своей наивности. Даже если тому, что случилось, найдется другое объяснение, и она выдумала тут какой-то вполне макиавеллиевский сюжет, а Себастьян не виноват, что, черт побери, заставило ее выйти за него замуж, зная о нем так мало, так ничтожно мало?!
Может быть, вздохнула она, дело всего лишь в том, что он проявил сердечность, которая была ей так нужна? И – Себастьян, каким знала она его во Франции, был таким любящим, нежным и добрым, что лучше нельзя и желать. Но что, если все это не более чем уловка, чтобы ее соблазнить?
– О господи… – Эмили резко села. Даже если про Себастьяна это неправда, все равно она ужасно несчастна. И больше мужу не верит.
Опустошенная и измученная, она поднялась на ноги, побрела назад к дому. Есть только один способ во всем разобраться – спросить Жака, права она или же нет.
– Куда ты пропала, Эмили? Еще чуть-чуть, и стемнеет! – Жан готовил на кухне ужин.
– Мне хотелось прогуляться, подумать.
– Да ты сама не своя, – оглядел он ее с тревогой.
– Мне нужно как можно скорее поговорить с твоим отцом.
– Вот выпей! – Он протянул ей стакан вина. – Отец уже поднялся к себе и просил его не беспокоить. Сегодня он не захочет тебя видеть, Эмили. Пожалуйста, пойми, каково ему все это заново пережить. Ты просишь его открыть секрет, который он хранит полвека. Ему нужно время, чтобы решиться. Прояви немного терпения.
– Но ты не понимаешь… Я должна выяснить это прежде, чем вернусь в Англию. Я должна!
– Но почему, Эмили? – удивился Жан, видя, как она взбудоражена. – Каким образом то, что таит отец, связано с твоей жизнью?
– Таким, что… таким… ну, в общем, связано! Пожалуйста, Жан, спроси его, может быть, я поднимусь к нему ненадолго, а?
– Эмили, успокойся. Мы с тобой столько лет знаем друг друга! Неужели ты не можешь довериться мне, рассказать, что тебя так расстроило? Пойдем сядем, – и Жан повел ее в гостиную, посадил в кресло.
– Ох, Жан! – Эмили закрыла лицо руками. – Похоже, я правда схожу с ума.
– Да что ты такое придумала! – улыбнулся он. – Более разумной женщины я в жизни своей не знал! Ну, рассказывай.
И, собравшись с духом, она начала с того, как познакомилась с Себастьяном в Гассене. Все рассказала: сначала про ухаживание и про странную перемену, произошедшую с мужем в последнее время, потом про его отношения с братом и про гнетущую атмосферу в Йоркшире. И только под конец, когда Жан поставил перед ней тарелку с густой похлебкой из кролика, которую она опустошила, этого не заметив, поведала ему о возникшем у нее подозрении, что мать Алекса и Себастьяна – это как раз Виктория.
– Что, если Себастьян женился на мне потому, что видел в браке легкий путь к тому, что по праву считал своим?
– Эмили, притормози. Веских оснований думать так нет. Всего-то совпадение имени!
– Значит, я сумасшедшая, что думаю так о своем муже? – печально спросила Эмили.
– Ну, я это вижу так. Мы знаем, что Себастьян оказался здесь не случайно, вопреки тому, что он рассказывал тебе про якобы дела по соседству. Ты сама говорила, он с ходу сообщил тебе, что его бабка была знакома с твоим отцом. И да, соглашусь: то, что его мать звали Викторией, делает твою версию вполне вероятной. Однако в кровном ли вы родстве или нет… ты не обидишься, если я выскажусь напрямик?
