Мы поплелись назад в фотолабораторию, чтобы закрыть дорожный
сундук. Я заглянул внутрь. На дне лежали два волшебных снежка.
Эти штуки опасны. Лучше от них избавиться, — предупредила
Николь.
Я боюсь к ним прикасаться. — Лорен отпрянула назад.
Ты права, — сказал я сестре. — Мы должны их где-нибудь
спрятать. От этих снежков одни неприятности.
Николь сбегала в дом и вернулась с большим мешком.
Быстро клади их сюда.
Я по одному вынул снежки и осторожно опустил их в мешок.
Сверху я завязал мешок крепким узлом.
И как мы избавимся от этих снежков? — поинтересовалась
Лорен.
Запустим их в космос, — горько усмехнулась Николь. —
Представляете, что будет, если кто-нибудь найдет их и бросит на землю! Все
окрестности завалит снегом. Чтобы избавиться от него, нам потребуется ужасный
снежный человек. Но он скрылся.
Пасадена превратится в лыжный курорт! — подхватил я. — А мы
сможем кататься на коньках на льду бассейна у Кайла и Кары.
Мне стало не по себе от собственной шутки. Не хотелось
думать о Кайле и Каре. Не хотелось думать о снеге.
Нужно закопать снежки, — сказал я девчонкам. — Вот только
где?
Чур, не у меня во дворе! — поспешно заявила Лорен.
Я тоже не горел желанием закапывать их рядом с нашим домом.
Кто знает, что произойдет со снежками под землей? А вдруг они и там начнут
расти и образовывать залежи снега? И в один прекрасный день снег вырвется
из-под земли?
Мы вышли из лаборатории и огляделись. Нужно было подыскать
надежное место для захоронения.
Может, зароем снежки на пустующем участке? — предложила
Николь.
Через дорогу, прямо рядом с домом Кайла и Кары Миллеров,
находился пустырь. На нем не было ничего, кроме песка и нескольких разбитых
бутылок.
Прекрасно, — одобрил я. — Их там никто и никогда не найдет.
Николь бегом бросилась в гараж и принесла совок. Озираясь по
сторонам, чтобы удостовериться, что нас никто не заметил, мы перешли через
дорогу.
Я взял совок и выкопал в песке большую яму. Это заняло
больше времени, чем я предполагал. Песок то и дело осыпался вниз.
Наконец яма стала достаточно глубокой.
Николь бросила на дно мешок со снежками.
Прощай, снег, — сказала она. — Прощай, Аляска.
Я засыпал яму песком. Лорен разровняла его, так что никто не
догадался бы, что здесь что-то зарыто.
Ух, — устало выдохнул я и вытер пот со лба. — Наконец-то с
этим покончено. Пошли в дом, освежимся.
Я поставил совок на место. Николь, Лорен и я приготовили
себе холодного яблочного сока и устроились перед телевизором.
Вскоре мы услышали, как по гравию подъездной дорожки шуршат
колеса папиного автомобиля.
Лорен встрепенулась.
Мне пора домой. Увидимся позже, ребята. — Она засеменила к
черному ходу. — Удачи! — крикнула она, не оборачиваясь. Дверь за ней
захлопнулась.
Я заерзал на стуле и посмотрел на Николь.
Как ты думаешь, папа очень рассердится? Он нашел
доисторическое существо, привез домой, а мы его выпустили на волю Неплохо, а?
Николь вздрогнула.
Может быть, нужно рассказать ему все как было и тогда он не
рассердится? Папа будет даже рад, что с нами ничего не случилось.
Хм... Посмотрим.
Входная дверь распахнулась.
Дети! — крикнул папа с порога. — Я вернулся! Как там наш
снежный человек?
29
В тот вечер мы рано сели ужинать. Все были подавлены
случившимся.
Я рад, что вы целы и невредимы, — в пятый раз повторил
папа. — Это главное.
Ага, — сказала Николь, жуя свою пиццу.
Угу, — тихо добавил я. Обычно я ем по три куска. Но сегодня
едва осилил один. И оставил корочку на тарелке.
Бедный папа. Он так старается не показать, что расстроен
из-за потери ужасного снежного человека. Но мы с Николь видели, как ему плохо.
Папа уронил недоеденный кусок пиццы на тарелку.
В Музее естественной истории я скажу, что отдам им все
фотографии.
Фотографии лучше, чем ничего, — сказал я.
Что ты говоришь? — воскликнула Николь. — Да этим
фотографиям цены нет! Они потрясут весь мир!
Папа оживился.
Это верно. Я говорил о них кое с кем на телевидении. Там
пришли в дикий восторг.
Он встал и понес свою тарелку к раковине.
Думаю, мне нужно пойти в лабораторию и проявить пленки прямо
сейчас. Работа поднимет мне настроение. Разумеется, эти фотографии будут
иметь историческое значение. Историческое!
Я был рад, что папа воспрял духом. Нам с Николь тоже не
терпелось увидеть фото, и мы пошли за ним.
Пока папа проявлял негативы, мы тихо сидели под красным
фонарем. Наконец он стал вытаскивать из ванночки с раствором первую партию
отпечатанных снимков.
Мы с Николь наклонились вперед, чтобы лучше разглядеть
фотографии.
Ничего не понимаю! — удивленно воскликнул папа.
Снег. Снег, и больше ничего. Десять снимков со снегом.
Странно, — пробормотал папа. — Не помню, когда я это
снимал.
Николь сверкнула на меня злобным взглядом. Я понял, о чем
она думает.
Я поднял руки вверх, как бы показывая, что невиновен.
Я тут ни при чем. Клянусь!
—Лучше бы ты этого не делал, Джордан. У меня нет желания
участвовать в розыгрышах.
Папа повернулся к ванночкам с растворами и проявил еще одну
партию фотографий. Мы с нетерпением наблюдали, как он их вытаскивал и стряхивал
с них воду.
Снова снег. Один только снег.
Этого не может быть! — вскричал папа. — Ужасный снежный
человек должен стоять вот здесь. — Он показал пальцем.
Его руки тряслись, когда он взял остальные негативы и начал
рассматривать их на свет.
Снимки тундры вышли отлично, — объявил он. — Собаки, сани,
стадо оленей — всё есть. Превосходные кадры. Все до одного. Кроме снимков в
пещере чудовища...
Его голос дрожал. Он печально покачал головой:
Не понимаю. Просто в толк не возьму. Как такое могло
случиться? Ни одного снимка этого существа. Ни одного.
Я вздохнул. Мне было так жаль папу. Жаль всех нас.
Нет ужасного снежного человека. Нет его фотографий.
