– Работа, может быть, будет тяжелой…
Хотя юноши были достаточно сильными и самостоятельными, чтобы не спасовать перед авантюристами без чести и совести, превратившими нейтральные пограничные земли в свою вотчину, дяди, канадские охотники, выполняя волю усопшего, принялись опекать осиротевших сыновей Жана-Батиста.
Но молодые люди, с неистовством краснокожих возненавидевшие убийцу своего отца, не могли жить спокойно. Они вынашивали план мщения и одновременно пытались освободить Луи Риэля из тюрьмы Реджайны. Повидать дядюшек юноши смогли уже после гибели легендарного борца за права метисов.
Во всех делах братьям помогал когда-то ими спасенный Боб Кеннеди – ковбой из Америки, остроумный, ловкий на удивление, храбрый до безумия, умевший ценить дружбу и верность. Желая отблагодарить своих спасителей, Боб отправился вслед за ними в Карибу, к дяде Перро. До того как принять участие в деятельности компании «Свободная Россия», братья Перро промышляли охотой для Компании Гудзонова залива, потом для Американской меховой компании Святого Людовика, они были настоящими кочевниками, которые могли бы дать сто очков вперед даже Вечному Жиду.
Имея большую часть года постоянную работу, Жан, Жак и Франсуа начали привыкать к оседлой жизни и редко уезжали дальше чем на сто – сто пятьдесят миль от Карибу.
Такие дистанции для отважных путешественников по лесам и горам – детская забава.
Во второй половине года, когда работы на прииске из-за холодов приостанавливались, юноши оставляли всю технику верным людям, а сами отправлялись куда глаза глядят, отдаваясь свободной суровой и прекрасной жизни настоящих охотников, которым необходимы и даль горизонта и волнующие схватки с дикими зверями.
Братья выбирали в качестве базового центра какое-нибудь селение, реже город, чаще просто что-то вроде хутора, где располагался приемный пункт меховой компании, и лишь для собственного удовольствия совершали радиальные походы.
На этот раз, то есть в 1885 году, им пришло в голову провести зиму в Камлупсе на реке Томпсон, побродить по горам и долам вплоть до самого начала работ на прииске в мае.
С американской границы племянники написали дяде письмо на адрес компании «Свободная Россия», но шло оно из-за снежных заносов долго и было доставлено в Баркервилл с большим опозданием. Канадец уже снялся с места, послание отправилось за ним в Камлупс, но в этот момент Перро гостил у своих старых друзей Медных индейцев, охотясь вместе с ними. Письмо долго ждало его в конторе вместе с десятками других, тоже ему адресованных и сообщавших о разных махинациях, замышляемых против «Свободной России». Охотник получил почту в феврале 1886 года, но, посчитав ситуацию менее тревожной, чем представала она в глазах его друзей, зная к тому же, что с прииском, покрытым в это время трехметровым слоем снега, все равно ничего не сделаешь, отправился к индейцам племени Бобров. А племянникам ответил кратко, но вполне определенно и дружелюбно, назначив встречу в Баркервилле уже независимо от дел – на начало июня 1886 года.
Кто приедет первым, будет ждать остальных, – уточнялось в письме.
Будучи человеком и предусмотрительным, и заботливым, дядюшка вложил в конверт чек на тысячу двести пиастров, который мог быть оплачен предъявителю в Монреале, но на всякий случай предупредил об этом своего банкира и с легким сердцем ринулся на покорение трехсот снежных километров, отделявших его от Бобров.
Мы уже знаем, что, вернувшись в Камлупс, он согласился сопровождать сэра Джорджа Лесли в Карибу, знаем, какие неожиданности ждали их на этом вполне заурядном маршруте.
Молодые люди давно уже прибыли в Баркервилл, но поскольку дядюшка еще не вернулся, они, чтобы не терять времени, отправились – прогулки ради – на шестьдесят миль к северу, ближе к Оминеке, что неподалеку от реки Лайард.
Трудно по-настоящему оценить страсть к движению, которая владеет людьми, выросшими среди дикой природы: просторы земли и небо над головой им так же необходимы, как еда.
Братья встретились с дядюшкой в тот момент, когда молодой хозяин Алексей Богданов, едва вернувшись из Сан-Франциско, где провел зиму, получил совершенно непонятный и грубый приказ покинуть страну, оставив концессию.
Депеша пришла восемь дней назад, с тех пор ситуация стала поспокойнее.
Городская администрация перестала строить подвохи, вела себя сдержанно, почти приветливо. Если б не отсутствие русского, можно было бы подумать, что вернулись спокойные времена процветания.
– Считайте, что мы принесли вам удачу, – сказал как-то Франсуа дяде Перро, наблюдая для порядка за работой рабочих-китайцев.
– Может быть, правитель-наместник понял, что он не прав? Я все время об этом думаю. Этот англичанин ведь брат моего милорда. Помните, я рассказывал об этом чудаковатом аристократе.
– Из этого вы заключаете, дядя…
– Мой милорд здесь большой человек – исполняет функции генерального инспектора приисков. Я ему дважды или трижды спасал жизнь; может быть, он вспомнил об этом, переговорил с братом и оттого прекратились безобразия администрации?
– Чем черт не шутит.
– Вполне вероятно.
– Вы, очевидно, правы, – воскликнули молодые люди, уверенные по своей юношеской наивности, что у сэра Лесли пробудилось чувство благодарности. Почему бы нет?
Именно в этот момент, словно подтверждая самые радужные предположения, появился запыхавшийся почтальон-китаец, прискакавший из Баркервилла на муле, погоняя бедное животное за неимением кнута, наверное собственной косицей, красовавшейся на макушке гонца.
– Мэтлу Пелло, – доставая из кожаного мешка телеграмму, произнес почтальон, картавя, как и все его соотечественники.
Перро бросил взгляд на депешу, громко расхохотался, дал китайцу на чай пиастр, и завопил, как ребенок:
– Ну, обсмеешься! Возьми, Франсуа, прочти вслух это послание. Самое время петь «Мамаша Годишон».
– Перро, эсквайру, город Баркервилл, Карибу, – прочел юноша.
– Я – эсквайр?
[122] Месье Алексей, обрадовавшись хорошей развязке, захотел повеселиться и со мной пошутить… Продолжай, сынок…
«Дело улажено. Его Высочество признал наши права, которые не могут быть отторгнуты. Ведите работы, как и раньше. Я остаюсь на десять дней в Виктории, чтобы возобновить контракт. Вернусь около пятнадцатого августа. Не беспокойтесь, все идет хорошо.
