Крокодил, который, должно быть, с раннего утра поджидал какой-нибудь случайной добычи, изогнулся полукругом и принялся с чудовищной силой ударять хвостом по земле; в конце концов одна из водосвинок попала под удар; бедное животное, потеряв сознание, откатилось на несколько шагов от крокодила, но тот двумя-тремя ударами хвоста окончательно добил ее.
Глава XXXIX. Ягуар и крокодил
Остальные капивары стремительно кинулись к реке и тотчас же исчезли из виду. Минут через десять они поднялись на поверхность воды, но уже на таком расстоянии от берега, что им нечего было больше опасаться преследования.
Между тем наши путешественники отвели глаза от крокодила и его жертвы и стали внимательно вглядываться в кусты, откуда выбежали водосвинки. Несомненно, там, в этих зарослях, таилась какая-то опасность, потому что капивары никогда не бросаются так стремительно к воде, если ничто не пугает их. Их поспешность и растерянность, эти взгляды, полные ужаса, и вставшая дыбом щетина – все свидетельствовало, что их преследовал какой-то враг. Но кто? Ягуар или оцелот, или, быть может, какое-либо другое животное из той же породы кошек, для которого водосвинка всегда служит легкой добычей?
Пока наши герои задавали себе эти вопросы, ветви кустарника раздвинулись, и из листвы показалась голова ягуара. Великолепное животное остановилось, словно желая ознакомиться с местностью, затем вышло из чащи и снова замерло в неподвижности, но только на одну секунду.
Как раз в это мгновение крокодил открыл свою огромную пасть, собираясь проглотить водосвинку, но ягуар с ужасным ревом кинулся к нему и, в свою очередь, схватил капивара зубами. Так стояли они лицом к лицу – чудовищное пресмыкающееся и всемогущий хищник, – отделенные друг от друга только общей добычей, причем каждый из них твердо решил не уступать противнику ни одного куска.
В глубине потемневших глаз крокодила сверкал злобный огонек, а желтые глаза ягуара метали настоящие молнии. Охваченные бешеной яростью, враги не сводили друг с друга горевшего ненавистью взора: один время от времени гневно ударял хвостом, другой сгибал свой хвост дугой, держа его наготове, как страшное оружие, к которому он прибегнет в нужный момент.
Такое положение длилось недолго, так как ягуар не в силах был сдерживать свою ярость: он, царь лесов, и вдруг встретил существо, осмеливающееся оспаривать у него добычу, которой он сам хотел воспользоваться! Подобная дерзость не должна была остаться безнаказанной. Но что можно было сделать с таким неуязвимым противником, как крокодил? Ведь зубы и когти бессильны против непроницаемой чешуи, которой со всех сторон покрыто пресмыкающееся. Остаются незащищенными только глаза. И вот, не выпуская водосвинки, страшный хищник, выждав удобную минуту, нацелился когтями в глаза крокодила, но тот, угадав намерение ягуара, вдруг выпрямился и своей широкой чешуйчатой лапой отразил вероломный удар. Ягуар отступил, снова подготовился к нападению и возобновил свои попытки, одна за другой терпевшие поражение.
Всякий раз борьба начиналась с большим ожесточением и длилась дольше, чем в предыдущий, но ни одна из сторон не имела перевеса над другой. Они находились лишь в десяти футах от берега, и крокодил, голова которого была обращена к реке, пользовался всяким движением, чтобы еще более приблизиться к воде, так как знал, что там он окажется сильнее своего врага, если тот осмелится последовать за ним.
Нет никаких сомнений, что крокодил меньших размеров не упустил бы случая нырнуть в воду, предоставив ягуару всю добычу, но исполинское пресмыкающееся было вполне уверено в своем превосходстве и решило до конца отстаивать свои права.
Ягуар, по-видимому, также считал свои претензии не менее обоснованными: ведь только благодаря тому, что он погнался за стадом капиваров, крокодилу удалось захватить одного из них; притом же пресмыкающееся, по мнению ягуара, не имело права охотиться на суше, и он считал необходимым покарать виновного за вторжение в чужие владения.
Между тем крокодил все время подталкивал водосвинку к реке, увлекая, таким образом, также и ягуара, и стремился лишь к тому, чтобы скорее добраться до воды. Противник его, ослепленный яростью, не заметил, куда завела его эта борьба. Вдруг задние лапы его коснулись воды; это ощущение заставило его вздрогнуть, точно под влиянием электрического тока, и моментально переменить маневр; выпустив добычу из пасти, он прижался всем телом к земле и одним скачком вспрыгнул на спину пресмыкающегося, желая оторвать у него хвост: он хорошо знал, что кроме глаз это единственное уязвимое место у чудовища и что, лишившись хвоста, крокодил окажется безоружным.
Ягуару, вероятно, удался бы его план, если бы расстояние, отделявшее их обоих от реки, было больше, но они были у самой воды, и у него не оставалось времени привести в исполнение свое намерение. Крокодил, со своей стороны, также хорошо понимал, что единственное средство спастись – это выпустить добычу, поэтому, оставив капивара, он сделал один шаг и стремглав кинулся в воду, увлекая с собою противника на самое дно реки.
Вначале ничего не было видно, кроме пены; затем на поверхности водоворота, вызванного молниеносным падением двух тел, показалась пятнистая шкура ягуара: одно мгновение он искал глазами отвратительное пресмыкающееся, но, не найдя никакого следа крокодила, выскочил на берег; там еще некоторое время он с бешенством глядел на спокойную гладь реки, словно давая клятву отомстить врагу, так удачно избежавшему его гнева. Потом, вернувшись к растерзанному трупу капивара, он, как перышко, вскинул его себе на спину и, углубившись в чащу, скрылся из виду.
Что же касается наших путешественников, то, едва только показался ягуар, они поспешно собрали свои вещи и бросились опрометью к плоту. Минуту спустя они уже отчалили от берега, не дождавшись конца схватки, исход которой, каков бы он ни был, мог оказаться для них роковым: если бы тигр победил, он не удовлетворился бы этим, если же борьба окончилась бы его поражением, он постарался бы возместить эту потерю первой же добычей, попавшейся ему на глаза.
Глава XL. Анаконда
В течение нескольких следующих дней не произошло ничего замечательного. Раз или два наши путешественники заметили на берегу индейцев, но туземцы, испуганные размерами плота и всем внушительным видом плывущей массы, остались в своих «малокках» – просторных хижинах, в которых живут вместе по нескольку семейств.
Не имея ни малейшего желания вступать в какие бы то ни было сношения с этими дикими племенами, наши герои продолжали свой путь, остерегаясь располагаться на ночлег в таких местах, где можно было заподозрить хотя бы малейшие следы присутствия туземцев.
Однажды вечером, когда настало время причалить к берегу, они тщетно искали подходящего места: на обоих берегах деревья подходили вплотную к реке, так что нижние ветви их даже касались воды. Путники проплыли еще несколько миль, но все не встречали никакой прогалины: сплошная стена деревьев тянулась вдоль реки, и они уже было утратили всякую надежду засветло добраться до открытого места.
