– Он мне сказал.
– Ну, ты видел, как Педрильо отдал то письмо Барбато?
– Он не отдал его Барбато.
– Тогда вождю?
– И не ему, ваше превосходительство. Он не мог.
– Не мог? Почему?
– Так некому было передавать. Их нет больше в нашем мире: ни Рогатой Ящерицы, ни Барбато. Сеньор коронель, тенавов постигло огромное несчастье. У них произошел бой с отрядом теханос. Вождя убили, Барбато убили, и половину воинов. Когда Педрильо и я приехали в их селение, то застали племя в трауре: женщины раскрасили лица черным и обрезали волосы, а уцелевшие в битве воины стыдятся и не выходят из своих вигвамов.
При этой печальной повести с губ Ураги срывается грязное словцо, а чело хмурится сильнее прежнего.
– Но что сказал индейцам Педрильо, – спрашивает полковник после паузы. – Тебе ведь известно, каким важным было сообщение. Переговорил он с оставшимися в живых?
– Да, ваше превосходительство. Прочитать письмо они не могли, но Педрильо передал на словах его содержание. Им нужно прийти сюда, сказал он. Но они отказались. Тенавы сказали, что скорбят о смерти вождя и ослаблены полученным ударом. И боятся, что теханос нападут на их город, поэтому как раз готовились откочевать, когда приехали мы с Педрильо. Бедный Педрильито!
Урага уже не слушает причитаний посланца. Не думает и об утонувшем Педрильо. У него в мыслях уже новый план. Убийство чужими руками не состоится. Но не все еще потеряно. В намерении посоветоваться с адъютантом насчет дальнейших действий полковник поспешно возвращается в лагерь, ныряет в палатку и уединяется там со своим лейтенантом.
Глава 72. Пародия на военный трибунал
Гибель вождя тенавов и его воинов мало печалит Хиля Урагу. Да, со смертью Рогатой Ящерицы он теряет союзника, который мог оказаться полезен в исполнении какого-нибудь замысла в будущем. Барбато, которого полковник считает сгинувшим, уже не будет исполнять роль посредника между ним и красным пиратом прерий.
Теперь это уже не важно. В качестве военного коменданта округа Урага наделен властью достаточной, чтобы не нуждаться ни в какой неуклюжей помощи. В последнее время его самого все чаще посещало желание избавиться от столь подозрительных союзников. Поэтому, если не считать огорчения от провала текущего плана, он скорее рад вестям, которые принес возвратившийся посланец.
Его ухаживания отклонены, схема расправы не сработала, но улан как никогда прежде намерен расправиться с обоими пленниками. В первом порыве гнева после рассказа Хосе, полковник готов был броситься на Миранду с саблей в руке и покончить с делом раз и навсегда. Но дойдя до лагеря поостыл и отказался от безрассудного поступка, решив прибегнуть к альтернативе, давно обдуманной, но приберегаемой на крайний случай.
– Присаживайтесь, камарадо! – обращается он к адъютанту, входя в палатку. – Нам предстоит держать военный трибунал, а это церемония слишком серьезная, чтобы пренебрегать формальностями. Члены суда обязаны сидеть.
Мрачная улыбка, с которой произнесены эти слова, говорит о том, что шутка касается только внешней формы мероприятия. Серьезность намерения читается в его взгляде: свирепом и зловещем, который Роблес истолковывает без труда.
– Вы по-прежнему настроены разделаться с пленниками? – спрашивает адъютант.
– Настроен? Каррамба! Дурацкий вопрос после всего случившегося! Не пройдет и часа как они умрут. Мы будем судить их, вынесем приговор, а потом расстреляем.
– Мне казалось, что вы устраивали все иным способом?
– Было дело. Но обстоятельства переменились. Как говорят, немало воды прольешь, пока чашку до рта донесешь. Сегодня как раз такой случай. Рогатая Ящерица подвел меня.
– Как это, полковник?
– Видите того индейца снаружи? Это один из погонщиков мулов, которых я отправил в качестве посланцев в селение тенавов. Он вернулся и сообщил, что Рогатой Ящерицы нет больше на свете, а от его племени остались лишь ошметки. Сам вождь вместе с лучшими своими воинами отбыл в поля счастливой охоты. Не по доброй воле, но по вине отряда теханос, которые подкараулили их во время набега.
– Удивительная история! – восклицает Роблес. – А Барбато?
– Тоже мертв. Погиб вместе со своими краснокожими подельниками.
– Надо же, какой поворот – просто невероятное совпадение.
– Совпадение, оставившее меня в неудобном положении, лишив предполагаемых палачей. Что же, нам предстоит заменить их своими собственными головорезами.
– У них вы не встретите отказа, полковник. Маленькая интерлюдия с побегом Миранды и покушением на вашу жизнь сыграла вам на руку. Она предоставляет убедительную причину для военного трибунала и расстрела обоих пленников. Я слышал как солдаты судачат в таком духе, и не ждут ничего иного.
– Мы не разочаруем их, да и ждать долго не придется. Заседание состоялось, решение известно. Обвиняемые приговорены к смерти без права высказаться в свою защиту. Вердикт вынесен, остается привести его в исполнение.
– Как же мы это устроим?
– Вызовите сержанта. Я организую все с его помощью. Когда выйдете, прогуляйтесь среди солдат и прикажите быть наготове. Скажите, что мы судили пленных и пора действовать.
Адъютант выходит из палатки. Едва Урага успевает опрокинуть очередной стакан каталонского, призванный укрепить нервы перед ужасным спектаклем, появляется сержант.
– Сархенте, надо исполнить одно деликатное дельце, и я поручаю его вам.
Сержант берет под козырек и ждет дальнейших указаний.
– Мы не повезем пленников дальше, – продолжает полковник. – Я имею в виду мужчин. Женщины остаются в неприкосновенности, но под стражей. После того, что вы видели, мы не можем оставить дона Валериана Миранду в живых. Другой тоже повинен в измене государству – это мятежник и старый заговорщик, хорошо известный в определенных кругах. Лейтенант Роблес и я провели заседание трибунала и вынесли смертный приговор. Поэтому прикажите людям зарядить карабины и приготовиться к исполнению.
Сержант просто кивает, снова берет под козырек и собирается уже выйти, когда Урага останавливает его.
– Пусть в расстреле примут участие все, кроме Гальвеса. Поставьте его караульным у шатра. Прикажите стоять у входа и следить, чтобы полог оставался опущенным. Ни при каких обстоятельствах обитательницам не дозволяется выходить. Это зрелище не для женщин, особенно для одной из них. Не берите к сердцу – мне самому тяжело, но долг предписывает суровые меры. Теперь ступайте. Сначала передайте распоряжение Гальвесу, затем велите изготовиться остальным. Не производите больше шума, чем необходимо. Пусть уланы построятся: пешими, разумеется, и в одну шеренгу.
– Куда мне следует поместить пленников, полковник?
– Ах, да, я и не подумал!
Урага выглядывает из палатки и обводит взором лагерь. Взгляд его останавливается на месте, где находятся заключенные. Они снова вместе, под тем самым деревом, где были сначала, под охраной часового. Дерево – тополь с гладким стволом и мощными, горизонтально простирающимися ветвями. Рядом с ним другое, похожее на первое как близнец. Оба чуть поодаль от густых зарослей, образующих позади тополей темный фон.
