— Да как тебе сказать, — первым обрел дар речи Гена. — В целом, конечно, ничего особенного. Это, конечно же, вполне рядовое явление, когда тщедушная девчонка вот так вот на раз укладывает на обе лопатки здоровенного бугая, просто… просто конкретно лично мне не так уж часто приходится наблюдать подобное, поэтому я… как бы это сказать… немножко удивился.
— А-а-а, ты про это, — небрежно кивнула я в сторону поверженного противника. — Ничего особенного. Я просто в секцию самбо хожу. С детства. Хобби такое. А тут смотрю — они на Аркадия летят, а он на самом краю ямы стоит. Вот, думаю, негодяи, они же вниз его могут запросто столкнуть. Вот и сработал рефлекс. Очень уж разозлилась. Как можно так наплевательски к другим людям относиться? Захотелось подраться, отошли бы куда-нибудь в сторонку да и разбирались там сколько вздумается. Мы-то здесь при чем?
— Это да, — все еще находясь под властью впечатления, согласился Гена. — Мы здесь, конечно, ни при чем.
— Ну, девушка… — видимо, только что придя в себя, с большим чувством проговорил Петрович. — Ну ты даешь!
— Ничего особенного, — снова засмущалась я. — Просто… хобби.
— Да уж… это уж хобби, так уж… хобби, — не совсем внятно по смыслу, но вполне не-двусмысленно по настроению вновь высказался Петрович.
После этого, повернувшись к своим рабочим, он сердитым начальственным тоном добавил:
— А вы чего уставились? Что, у нас уже обеденный перерыв? Работаем, работаем, не отвлекаемся!
Кратковременное пребывание в роли звезды, конечно, оставило в моей душе след очень приятный, но и за всем тем я не забывала о своих прямых обязанностях.
Исчезновение веселой компании окончательно убедило меня в том, что весь этот спектакль был разыгран специально и в ссоре, которую мы недавно наблюдали, не было никакой спонтанности. Все было задумано и срежиссировано заранее, и целью этой мини-постановки являлся исключительно финальный акт, а именно — попытка «нечаянно» столкнуть Аркадия в котлован.
В присутствии такого количества свидетелей мне было неудобно продолжать свои профессиональные действия и допытываться у мосластого, кто его прислал. Поэтому, с сожалением наблюдая, как он постепенно приходит в себя и пытается встать на ноги, чтобы, конечно же, незамедлительно ретироваться, я пыталась хотя бы проанализировать ситуацию.
«Они не могли заранее знать, что мы будем здесь, — думала я. — Маршрут был известен только в редакции, а если верить Аркадию, там у него со всеми отношения дружеские. Или… нет? Может быть, здесь как раз тот случай, когда враг скрывается там, где меньше всего ожидаешь? Может быть, кто-то, да вот хоть бы этот улыбчивый Гена, проникся завистью к успехам и популярности Аркадия и решил сжить его со свету? Тогда, конечно, куда мы направляемся, было известно врагам заранее. Зная, о чем предполагается делать репортаж, они вполне могли подготовиться и спланировать свои действия».
Если же скрытые враги находились не в редакции и заранее не готовились, сориентироваться им было сложнее, но в целом тоже возможно. Пожалуй, в этом случае вычислить их было бы даже проще. Если они не имеют никакого отношения к редакции, то узнать, где мы находимся, они могли только одним способом — если и сами находились там же. То есть тут же. Кто-то из «своих» увидел нас на котловане и передал информацию кому надо.
А значит, тайный заказчик либо сам проживает в этом районе, либо имеет здесь некую контрольную точку, которая позволяет ему оперативно узнавать о том, что происходит.
Я бросила взгляд на довольно обширную территорию больницы, располагавшуюся, благодаря неровному ландшафту, на разных уровнях, а также на полупустынную местность, которая окружала ее почти со всех сторон. Жилой массив начинался несколько в стороне на довольно приличном расстоянии, а непосредственно возле самой больницы окрестности выглядели довольно мрачно.
И тут мне снова вспомнился Паша и его друзья. Внешность и манера поведения ребят, приставших к нам возле кафе, ребят, подкарауливших Аркадия возле подъезда, и ребят, с которыми я вступила в столь непосредственный контакт у котлована, имели на удивление много общих черт. Все они были яркими представителями маргинального слоя, в просторечии именуемого «синь», и у меня не было ни малейших сомнений в том, что они — всего лишь марионетки в чьих-то более сильных и «цивилизованных» руках.
«А недоброжелатели наши, похоже, не из простых, — как-то невзначай подумалось мне. — Какими бы отмороженными ни выглядели эти ребята, но и подобную армию далеко не каждый может позволить себе двинуть куда угодно по личному произволу. А Миха и его дружбаны даже внешне смотрятся вполне прилично. Нет, здесь точно все не так просто. Уж не является ли наш тайный враг одним из уважаемых криминальных авторитетов? Если вспомнить, кто на него шестерит, я бы не удивилась. Удивительно другое. Чем мог насолить криминальному авторитету умеренный и аккуратный, добропорядочный и правильный журналист Аркадий Бессонов?»
Пока я размышляла над этими интересными вопросами, мои коллеги по журналистской профессии окончательно пришли в себя и благополучно закончили интервью и фотосессию.
Помня напутствия редактора, Аркадий расспросил Петровича и о том, имеются ли в активе компании «Монолит» какие-либо завершенные объекты строительства. Из ответов выяснилось, что эта фирма возвела несколько жилых домов в Звездном — одном из новых и быстро растущих районов Тарасова. Если верить словам Петровича, дома эти были уже заселены, и жители их были очень довольны своими новыми квартирами.
Подробнее расспросив об адресах, Аркадий поблагодарил словоохотливого Петровича, и, попрощавшись, мы снова устроились на мягких сиденьях «Форда».
Оказавшись «среди своих», мои спутники дали волю чувствам.
— Да, Аркаша, вот уж удивил так удивил, — с каким-то совсем новым интересом разглядывая меня, проговорил Гена. — И где только ты их находишь, таких практиканток?
— Знать надо рыбные места, — самодовольно ответил Аркадий, наверняка изумленный не меньше своего друга.
— Женя, а давно это ты… занимаешься? — не сводя с меня глаз, спросил Гена.
— Я же сказала — с детства. Так что, мы едем или где? Петрович, кажется, сказал, что готовые дома у них находятся в Звездном. По глазам вижу, Гена просто жаждет там пофотографировать.
Положа руку на сердце должна признать, что в глазах Гены читалось нечто совершенно иное, но, учитывая обстоятельства, сейчас было совсем неподходящее время для приятной интрижки. Странные и всегда неожиданные угрозы, возникающие там, где на первый взгляд их меньше всего можно было предполагать, напрягали, создавали атмосферу тревожности и никак не располагали к легкомысленному флирту.
Поэтому, несмотря на недвусмысленные Генины намеки, что-то подсказывало мне, что, пока я не выясню всю подноготную этого загадочного дела, я не смогу отвлекаться ни на что другое. Увы, похоже, на сей раз матримониальным надеждам моей тетушки снова не суждено сбыться.
