СНТ Сертякино. 13-й квартал. За десять минут до взрыва машины
Во дворе двухэтажного коттеджа с полностью выгоревшей мансардой мелькает тень. Человек, держа в руках винтовку со снайперским прицелом, точно скользит по земле, прижимаясь к кирпичной стене. Внезапно боец замирает, пристально вглядываясь во мрак. Секунд через пять снайпер продолжает движение. Стараясь не наступить на осколки стекла, Сергей беззвучно подходит к высаженному окну. Осмотревшись, он берётся за раму и, подтянувшись, исчезает в проёме.
Тихо скрипит перекрытие. Сухову кажется, что бетонная плита шатается у него под ногами.
«Да не, бред, – думает Сергей, – вроде не должно, если только из-за пожара. Только бы не обвалилось ничего, – Сухов озирается по сторонам, – зато место отличное, улица как на ладони, главное – повыше забраться».
Сергей осторожно обходит обугленную мебель, поворачивает направо. Поднявшись по каркасу металлической лестницы с прогоревшими деревянными ступенями снайпер попадает в просторный зал.
«Кучеряво жили», – Сухов, задрав голову и оценив высоту потолков, мысленно присвистывает.
Отдалённые звуки выстрелов заставляют Сергея ускориться. Пройдя по коридору, Сухов подходит к окну, вскидывает винтовку.
«Так, – думает Сергей, рассматривая через снайперский прицел копошащихся у «буханки» собирателей. – Пять человек, ещё трое дохлых, один, видимо, ранен. – Ствол винтовки смещается левее и поднимается чуть выше. Тень видит, как Хлыщ и Винт, вжимаясь в щебень, подолгу прицеливаясь, изредка палят одиночными. – Патроны берегут, – предполагает Сергей, – значит, мой черед шансы уравнивать».
Тень, немного отойдя от окна, так чтобы ствол не отсвечивал с улицы, стоя вполоборота, прицеливается. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Как учили. Звуки, страх, ненависть исчезают, остаётся лишь холодный расчёт. Приклад винтовки прирастает к плечу. «Мосинка» становится продолжением рук. Вдох и выдох. Как учили. Убивать людей легко…
Но только если представить себе, что перед тобой, вместо человека из плоти и крови, – бездушная кукла, оболочка, наполненная красной жидкостью, которую надо выплеснуть наружу, чтобы твои друзья жили.
Сергей колеблется лишь секунду. Ему уже приходилось убивать людей. В первый раз его просто навели на цель, и Винт скомандовал: «Огонь!». И человек, точнее существо, когда-то им бывшее, закутанное в смердящие лохмотья, тонко взвизгнув, уткнулось в гниющий труп собаки, который оно с упоением жрало на свалке.
Выродки. Все те, кого Колесников выкинул из Убежища. Больные, старые, слабые, трусливые, ленивые. Тот, кто в новом мире оказался просто ненужным, или слишком тупым, чтобы принять правила новой игры под названием «убивай, чтобы жить».
Чистильщики изредка наведывались на свалку, расположенную на окраине Подольска, в наш, как они говорили, тир, пострелять по живым мишеням, потренироваться, и заодно выпустить пар, чтобы не прибить кого-нибудь в Убежище.
В тот раз Сергей хорошо запомнил слова Винта, лежащего вместе с ним возле окна многоэтажки и смотрящего в бинокль на свалку, ставшую вторым домом для выродков.
– Я должен знать, что, когда придёт время, ты сможешь выстрелить в человека, – чистильщик смотрит на пацана, у которого дрожит ствол винтовки. – Это тебе не собак валить. Просто выбери, чья жизнь для тебя важнее, твоя, – Винт приставляет к голове Сергея ПМ, – или их, – чистильщик кивает в сторону свалки, откуда доносится яростный гвалт и визг дерущихся из-за куска собачатины выродков. – Считаю до пяти, и ты или стреляешь вон в ту тварь, с патлами, похожую на бабу, или твои мозги растекутся в противогазе.
– Один, – начинает Винт.
Сергей пытается унять трясущиеся руки.
– Два, – чистильщик вжимает ствол пистолета в затылок пацана с такой силой, что Сергею кажется, что дуло уперлось в лысую башку, холодя металлом кожу.
– Три. Я не шучу, сука! Стреляй! – орёт Винт.
Сергей, к ужасу для себя осознаёт, что «сломать» его оказалось куда как легко. Всего-то, – поставить на кон его жизнь, против жизни выродка. В груди зарождается волна ненависти. В первую очередь к самому себе. Вся бравада, напускная уверенность, мигом улетучиваются, когда ты осознаёшь, что девять граммов свинца перевешивают всё человеческое, выпуская наружу зверя, готового на всё, лишь бы выжить.
Заставив себя глубоко вдохнуть, Тень задерживает дыхание. Как учили. Только там были мишени, а здесь – живой человек, пусть и обречённый на смерть из-за передоза радиации.
– Четыре! Стреляй! Она же тебе никто! Ты даже не знаешь, как её зовут! Это же тварь. Выродок! Зачем им жить?! Она и так скоро сдохнет! Убей её! Избавь от мучений! Ради себя!
Слова Винта, точно удары молота, лупят по голове Сергея. Мир суживается до размеров линзы снайперского прицела. Ствол «мосинки» уже не дрожит. Прицельный пенёк намертво приклеивается к голове жертвы.
«Господи, если ты слышишь меня, – неожиданно для себя молится Сергей, – прости! У меня нет выхода. Господи, только прости меня!.. Прости…»
Злость как поток воды, прорвавшийся сквозь дамбу, захлёстывает пацана. Хочется провалиться сквозь землю, или вскочить и бежать сломя голову. Желание жить перевешивает, даже если для этого придётся убить.
Выстрел. Вскрик. Женщина валится в мусор. Выродки, что-то крича, бросаются врассыпную. К горлу Сергея подкатывает тошнотворный ком. Пацан смотрит на Винта.
– Хороший выстрел, – чистильщик, убрав пистолет от головы Сергея, подносит бинокль к глазам, несколько секунд смотрит на свалку, неожиданно хмыкает и говорит:
– А теперь добей её!
– Чего? – переспрашивает Сухов.
– Сам взгляни, – Винт тихо смеётся, – тебе уроком будет.
Сергей смотрит в прицел, фокусируется и холодеет от ужаса, видя, что женщина, в которую он выстрелил, всё ещё жива. Корчась от боли, она, сжавшись калачиком, лежит на боку, зажав рукой рану на животе.
– Добей её! – шипит Винт. – Избавь от мучений. Живо!
Сергей кивает. Пальцы дрожат. Картинка подёргивается туманом. Сухов концентрируется. Не важно, что будет потом, главное, что ты сделаешь сейчас. Матеря себя последними словами, Сергей, видя полные боли глаза женщины, которые теперь снятся ему каждую ночь, заставляет себя выстрелить.
Бах!
Пуля попадет женщине в лоб. Мозги несчастной выплёскиваются на обглоданную тушу псины.
– А теперь смотри, что дальше будет, – Винт продолжает смотреть в бинокль, – только не отворачивайся, а то зубы выбью.
Проходит несколько минут. Сергей видит, что выродки, осмелев, сначала один, затем другой, вылезают из нор и укрывищ. Со стороны кажется, что свалка оживает, шевелится, как гниющее мясо, пожираемое червями. Выродки, пригибаясь, прячась за картонными коробками с разбитой бытовой техникой и давно сгнившими отходами, шаг за шагом приближаются к убитой.
