Сотник, так мы его назвали, отдаёт приказ нескольким воинам. Они, запалив факелы, поджигают покрышки. Резина, заранее облитая битумом, быстро загорается. Над монастырём, становясь всё гуще и гуще, повисает чёрный дым. Слышится пронзительный свист. Это Николай открывает вентиль парового котла на максимум. Пушка заряжена. Азат ждет нашей команды. Мы с Яром тем временем наблюдаем за метками. Решаем подпустить штурмовую группу на пятьдесят метров.
– Сто метров, – шепчет мне Яр, глядя на толстое дерево с искривлённым стволом. – Ещё ближе. Подходят! Семьдесят! – от напряжения сердце готово выскочить из груди. – Готовсь!
Я, перегибаясь с вышки, показываю Николаю растопыренную пятерню. Слышатся команды.
– На пятьдесят!
– Готов?
– Готов!
Азат берётся за рычаг, а Гришка становится с зажжённым факелом на подставку возле блока стволов.
– Шестьдесят! – шипит Яр.
Я поднимаю руку. Секунды кажутся вечностью. Наконец гигант пихает меня кулаком в бок. Отмашка. Парень поджигает ветошь. Татарин дергает рычаг. Слышится нарастающее шшш…ырх!.. Пушку чуть качает и из верхнего ствола вылетает объятый пламенем газовый баллон. Я провожаю его полёт взглядом, надеясь, что всё сработает как надо. Баллон, по навесной траектории, падает прямо перед мотолыгой, которая чуть притормаживает.
– Один, – считаю я, – два…
На счёт три раздаётся взрыв. Бах! Пламя лижет бульдозерный нож. Баллон как ракета свечой взмывает вверх. Чистильщики, идущие за гусеничным тягачом, пригибаются. «Урал» тормозит. Бойцы, не высовываясь, открывают беглый огонь по стенам монастыря. Мы с Яром прячемся за мешками с песком.
– Давай! – ору я Николаю. – Туда же. Только пару чутка больше!
Азат бешено вращает цепную передачу. Блок стволов вращается. Щелкает надвижная муфта.
– Готов?
– Готов!
– Огонь!
Ширх!..
В этот раз баллон летит чуть дальше и взрывается в воздухе прямо над грузовиком. Капот «Урала» обдаёт пламенем. Он загорается. Чистильщики, перебегая, прячутся за мотолыгой и огрызаются огнём, поливая нас короткими очередями.
Бам! Бам! Бам!
Эхо выстрелов мечется вдоль дороги. Пули секут стены. Молотят по вышке. Кто-то из обороняющих монастырь вскрикивает. Падает с простреленной головой. В ответ в карателей со стен монастыря густо летят стрелы. Мы с Яром тоже разряжаем арбалеты. Не знаю, попал ли я в кого-нибудь.
– Наблюдай лучше! – шипит на меня мутант. – Это твоя работа, а я тебя прикрываю!
Яр легким движением перезаряжает арбалет, который я в лучшем случае с трудом подниму. Мощные плечи оружия, сделанные из автомобильной рессоры, сгибаются в дугу. Гигант на секунду приподнимается, вскидывает арбалет и нажимает на спуск.
Я вижу, как болт залетает прямо в окно мотолыги, под открытый щиток командирского места. Слышится крик. Тягач дергается и неожиданно рвётся вперёд, открывая бойцов, часть из которых уже лежит на алеющем снегу.
– Давай! – ору я вниз Азату и Николаю. – Быстрее!
Третий и четвёртый баллоны, с разницей в несколько секунд, падают на дорогу и катятся в сторону чистильщиков. Слышатся крики: «Лягай!», – которые тонут в мощном взрыве. Чистильщиков накрывает волна пламени. По дороге бегут люди-факелы, пока не падают в снег. Ветер приносит истошный смрад паленого мяса. В этот момент тягач, на полном ходу, с грохотом врезается в ворота.
Бум!
Одна из створок срывается. В проёме показывается тупая морда тягача. Мотолыга, добирая гусеницами, разворачивается правым бортом. Движок натужно ревёт, пока, проехав несколько метров, тягач не заклинивает между воротами и заграждением из брёвен.
К мотолыге, крадучись вдоль стен, подбегают воины и закидывают тягач бутылками с зажигательной смесью. Уж не знаю, что туда намешал Николай, но горит она знатно, прилипая, а не растекаясь к металлу. Тягач чадит чёрным дымом. Что-то хлопает, и из моторного отделения вырываются языки пламени. Изнутри стальной коробки слышатся крики.
«Горите, черти! Горите! – думаю я. – Туда вам и дорога!»
Продолжаю наблюдать. Уходить нельзя. Частая пальба лежащих на снегу чистильщиков не даёт высунуться, но я вижу, что капот «Урала» разгорается всё сильнее. От грузовика отползает водила, которого пригвождает к дороге арбалетный болт. Человек, вскрикнув, утыкается мордой в снег. «Урал» взрывается. Тех из чистильщиков, кто пытается подняться и отбежать, режут арбалетные болты. Атака захлебнулась. Видно, что Колесников не был готов к такому развитию событий и нашему отпору, но теперь все карты раскрыты.
С места срывается БТР. Не доезжая метров триста, он поворачивает башню и прямой наводкой лупит из ПКТ и КПВТ по монастырю. Бьёт кучно. Раздаётся свист пуль. Они как град барабанят по стенам. Разбивают кладку. Пробивают наши укрытия. Головы не поднять. Чистильщики бегут в сторону «бэтээра».
– На сто! – кричу я Николаю. – Шмаляй!
Я почти не вижу его в черном дыму, но надеюсь, что он услышал меня. Ответом становится пятый и шестой выстрелы. Баллоны, перелетев через дымящийся «Урал», прыгают по земле как огненные шары. Нагоняют карателей. Люди валятся как кегли.
Бабах!
Чистильщики исчезают в огненном вихре. Двое или трое, те кто выжил, забегают за БТР и вместе с ним пятясь отходят к колонне.
– Дальше чего? – спрашивает меня Яр, утирая потное и чумазое лицо.
Я медлю с ответом. Беру бинокль. Чёрный дым от горящих покрышек разъедает слезящиеся глаза, дышать тяжело. Наблюдаю, как чистильщики суетятся вокруг бортовых «КамАЗов». Колесников отдаёт им приказы. Они торопятся. Снимают и открывают ящики.
– «Агээсы» достают, – отвечаю я мутанту, – как мы и думали. Живо со стен! Пушку, как договаривались, закрываем! Потом все прячемся под стены!
Яр кивает. Дублирует мои слова Дмитрию. Команда передаётся по цепочке и вскоре на стенах и вышках никого из воинов не остаётся. Паровой двигатель и пушку, предварительно опустив ствол, обкладывают деревянными щитами, на которых закреплены мешки с песком. Я смотрю на колокольню, где прячется Хлыщ. Теперь он наши «глаза».
* * *
– Андрей! – рявкает Хлыщ. – Андрий, мать твою! Хватит прохлаждаться! Давай сюда!
Разведчик зло смотрит на сидящего в углу колокольни дрожащего карлика. Андрий, пересилив себя, подползает к Хлыщу.
– Смотри, – горячится разведчик, – как я скажу, летишь вниз и бежишь к Сергею, – Хлыщ приникает к наглазнику прицела, – предупредишь их, как эти черти снова полезут.
– А они полезут? – жалобно спрашивает карлик, выглядывая из-за мешка с песком. – Вон их сколько убито! – Андрий смотрит на дорогу перед монастырём, по которой стелется едкий дым, укрывая как саваном обгоревшие и изувеченные тела чистильщиков.
