– Может, вам и голову помыть? – предложила, когда он уже в парикмахерское кресло уселся.
– Не надо, – ответил Сергеич.
– А какую прическу хотите?
– Покороче, чтобы не расчесываться.
Выбрала девушка насадку для машинки, и минут через восемь в большом зеркале напротив увидел Сергеич свой обновленный образ, в котором почти все теперь его устраивало, кроме неравномерной щетины на щеках и подбородке.
– Вас побрить? – догадалась юная парикмахерша.
Клиент кивнул.
На улицу вышел Сергеич помолодевшим. И щеки его приятно щемили от одеколона, и затылок, где девушка тоже бритвой прошлась, а потом из зеленой бутылочки попрыскала. Было ему даже неловко, что за все это, – и за стрижку, и за бритье – только тридцать гривен отдал!
Сел в машину, мотор завел и поймал себя на мысли, что неправильно это – в город только на окраину заезжать! Решил по улицам проехать, с райцентром поближе ознакомиться.
Вернулся на главную дорогу. Проехал мимо церквушки деревянной с позолоченными куполами. Мимо банка проехал. Супермаркет со смешным названием «Вакула» промелькнул. Так до противоположного края городка и добрался. После чего развернулся и назад.
И часа не прошло, как сидел он уже в доме у Гали за столом, накрытым скатертью, чистый и с вымытой головой. На скатерти ключ от дома лежал, который Галя ему опять так легко передала, словно был он ее мужем. Передала и попросила обождать, пока она с работы не вернется. Пообещала на скорую руку ужин приготовить. Руки у Гали действительно «скорые», но на то она и хозяйка. Все у нее вкусно получалось и быстро, все, кроме борща, на который она времени не жалела потому, что правильный борщ быстро не сваришь.
Так уж всякий раз получалось, что, находясь в ее доме, не мог Сергеич о ней самой не думать. И думать всегда было о чем. Давала она простые и понятные поводы для обдумывания. Ведь женщина всегда дает больше поводов для обдумывания, чем мужчина.
«Ну да, хорошая она баба, – размышлял он. – И готовит славно. И жить для нее одной в таком доме несправедливо. Без мужика все равно, что без толку! Но уж очень она проста. И имя простое – Галя. И жизнь с ней, должно быть, была бы слишком простой».
Мысли эти сами собой вызвали из памяти у Сергеича другое лицо – своей бывшей жены Виталины. Вспомнились ее наряды, ее странные «винницкие» претензии. И к нему, и к его селу родному, и к самой жизни с ним. Все, что раздражало его когда-то в своей бывшей жене, вспомнилось вдруг как детские шалости, которые по прошествии годов вызывают у родителей ностальгическую улыбку.
Вздохнул он. Мысли свои на телевизор поменял. Нашел детективный сериал без начала и конца, стал за стреляющими и гоняющимися друг за другом героями следить. В голове гладкость возникла, спокойствие. Так под стрельбу и визжание тормозов Галю и дождался.
Ни до ужина, ни во время не высказала она то свое желание, которое уже привычным для мыслей Сергеича стало. Он даже удивился. Прическа его новая Гале понравилась. Гладила она ежик ладонью, гладила и улыбалась, пока он, утомившись от этого, не остановил ее. А потом допытывалась Галя, как ему райцентр понравился? Видел ли он памятник подкове? Заходил ли в магазины?
Похвалил Сергеич Веселое, чтобы приятное ей сделать. И еще добавил, что «люди там хорошие», имея в виду не население вообще, а приветливую молодую парикмахершу.
– Да, люди у нас хорошие! И там, и тут ничего. От нас к ним на завод «Продмаш» человек тридцать на работу ездит. А может, уже и больше! Расширяются они.
Минут пять Галя райцентр хвалила, о своем селе не забывая. И замолчала только тогда, когда Сергеич из-за стола встал, показывая, что уходить собирается. Тут лицо ее растерянность выказало. Думала она, наверное, что до утра он останется. Как-то само собой, видимо, думалось ей, что мужчина, в доме женщины душ принявший, остается у этой женщины на ночь.
Но Сергеич поблагодарил ее и за горячую воду, и за ужин. Попрощался тепло, почти по-родственному. И, сказав: «До встречи!», на порог дома вышел.
За калиткой, за забором, его зеленая «четверка» стояла. Темень вечерняя «обнулила» ее окраску. Теперь машина просто темной была и блестела местами матово, свет почти полной луны отражая. Где-то рядом на улице разговор громкий звучал. Двое мужиков о футболе спорили. Выловил Сергеич из их разговора слово «Динамо». Вскинул руку к волосам, проверяя – нет ли на голове его оранжевой кепки с логотипом «Шахтера»? Проверял и сам над собой смеялся мысленно, ведь помнил хорошо, что в палатку ее бросил.
Выехал к магазину «У Нади», и тут в свете фар перед машиной фигура с поднятой рукой возникла. Нажал он на тормоз. Машина словно споткнулась, сам пасечник грудью о руль ударился.
Вышел из машины сердитый. Готовый был уже идиота, под машину кидающегося, с головы до ног матом покрыть.
Виновник испорченного настроения ростом был пониже пчеловода. На ногах он стоял с трудом.
– До Веселого подвези, братуха! – попросил.
– До трассы могу, – сердитость в Сергеиче на жалость поменялась. На выпивших злиться бессмысленно.
– Там меня никто не подберет.
– А кто мне за бензин заплатит?
– За бензин? – переспросил пьяный. – А что, у тебя денег нет? Ты же «донецкий»!
Сергеич обалдел.
– Ну садись, – сказал он после короткого раздумья. – Отвезу! – последнее слово прозвучало из его уст, как угроза.
Но мужик этого не заметил. Подошел к машине, бухнулся на пассажирское сиденье.
– А кто тебе сказал, что я – «донецкий»? – спросил Сергеич, когда выехали они из села, оставив позади и церковь, и кладбище.
– Да все знают, – пассажир пожал плечами. – Ты ж как мылом смазанный! Вон Клим к Галке из магазина год клинья подбивал и все без толку, а как только ты появился – все, она твоя!.. Там у вас теперь же за бабами не побегаешь!
Он зевнул.
– И что? – спросил Сергеич. – Если я оттуда, значит херовый?
– А кто тебя знает, – пассажир махнул рукой.
– А если я херовый, то почему решил тебя до Веселого подвезти, хотя мне туда не надо?
– А я что? Я не сказал, что ты – херовый. Я сказал, что ты – «донецкий»…
Пассажир снова зевнул и уронил голову на плечо. Задремал.
Выехал Сергеич на дорогу, повернул к Веселому. Тут уже машин побольше стало. Фары встречных фур по глазам начали бить. На въезде, когда пятиэтажка, в которой он сегодня стригся, окнами справа засветилась, остановил он машину. Пассажира разбудил.
– Приехали! – сказал коротко.
Тот голову вскинул, в лобовое стекло уставился, обернулся к водителю:
– А ты можешь чуть дальше, супермаркет «Вакула» знаешь?
Ухмыльнулся Сергеич. Подумал, что нарочно так не придумаешь: сначала по совету Гали сюда стричься приехал, а вечером сюда же местного пьяницу привез, словно таксистом работать начал.
