Уже темнеть начинало, когда машины, впереди Сергеича едущие, засветились стоп-фарами, притормозили. Он тоже на педаль тормоза надавил. Еще метров сто проехал и увидел, что впереди пирамидки бетонные, желтым выкрашенные, полосу сужают. Оттого и едут дальше все очень осторожно, не желая о пирамидки поцарапаться. Ехал и он осторожно, может, со скоростью спешащего пешехода, внимательно под колеса глядя. Краем глаза заметил мужиков в камуфляже с автоматами. И один из них внимательно на его «четверку» посмотрел и на прицеп с ульями, после чего «говорилку» рации ко рту поднес.
Не понравилось это Сергеичу, задержал он взгляд в зеркале заднего вида на вооруженной автоматами компании. Показалось, что вслед его машине смотрят.
Неприятные предчувствия оправдались минут через десять, когда еще один камуфляжник с автоматом на груди жестом руки приказал Сергеичу съезжать в отделенный от дороги бетонными блоками «карман». Потом подошел, дверцу сам открыл и в салон заглянул.
– Куда едем? – спросил сухо.
Усталость от дороги и страх не давали Сергеичу быстро сосредоточиться.
– Пчел везу, – заговорил он неуверенно.
– Куда везешь?
– На Украину.
– А зачем там твои пчелы? – Мужик оглянулся на прицеп. – Там что, своих нет?
– Я из серой зоны, из Малой Староградовки, – начал наконец Сергеич более четко объяснять. – Стреляют у нас. Если я пчел дома выпущу, они из-за стрельбы могут улететь. Потеряю я их…
– А! – разулыбался камуфляжник, словно что-то действительно новое узнал. – Значит, пчелы взрывов боятся? Интересно! А документы у тебя есть?
– Есть! – Сергеич полез во внутренний карман куртки.
– Нет, мне не надо! Я ж вижу, что ты наш. Это там, «украм» покажешь! Хотя с пчелами могут и не пропустить. У тебя на пчел документы есть?
Сергеич растерялся.
– Нет, а что, надо?
– А хрен его знает, – мужик пожал плечами. – Сигаретки не будет?
– Не курю.
– Ну езжай, может, еще сегодня успеешь! – миролюбиво закончил беседу мужик с автоматом.
С облегчением Сергеич завел мотор и вернулся в суженную бетонными пирамидками «колею». Вскоре пирамидки закончились, а через километр-полтора уткнулся он в очередь машин. Рядом с машинами стояли люди, где по двое, где по пятеро. Заглядывали вперед, разговаривали.
– Это что, очередь на выезд? – спросил он, подойдя к водителю впереди стоящей «Таврии».
Тот, куривший у машины, обернулся.
– Да, эта на выезд, а потом другая на въезд.
Растолковал ему мужик все детали стояния в очереди, объяснил, как проходят проверку документов и таможню. И про льготную очередь рассказал.
– А инвалидов второй группы в льготную пускают? – глаза у Сергеича загорелись.
– Наверное, – задумчиво выдохнул тот. – Всяких инвалидов пускают. Попробуй!
Вернулся Сергеич за руль, объехал очередь и метров через триста уткнулся в другую, покороче, льготную.
– Что за товар везем? – спросили «дэнээровские» таможенники, два круглолицых парня с красными то ли от водки, то ли от недосыпа глазами.
– Товаров нет. Пчел везу.
– А кроме пчел, там, в ульях, у тебя точно ничего? – один хитро прищурился.
– Можете посмотреть!
– А мы и посмотрим! – твердо сказал прищурившийся и отошли они к прицепу.
– Так что, ремни снимать? – с ядом в голосе спросил уставший от дороги Сергеич. – Или ухо приложите?
Один действительно приложил ухо к улью, прислушался.
– Гудят, сволочи! – сказал и оглянулся на напарника.
– Ты каждый послушай! Может, там в трех пчелы, а в трех контрабанда?
Обошел первый все шесть ульев, к каждому прислушался. На том и оставили Сергеича в покое.
Паспортный контроль длился минут десять. Забрал сидящий за окошечком мужик в камуфляже его паспорт, стал из него в компьютер что-то переписывать. Потом ушел с паспортом в руках и пришлось Сергеичу несколько минут понервничать. Однако зря он нервничал – вернули ему паспорт. И нельзя сказать, что особенно враждебно или наоборот – приветливо. Просто опустила рука в камуфляже паспорт Сергеича на рабочий подоконник окошечка. И уже не смотрел на него служивый, а смотрел на тех, кто за пчеловодом в очереди стоял.
Украинские солдаты на нулевом блокпосту переглянулись, прицеп с ульями увидев.
– Что это вы все пчел вывозите? – спросил один Сергеича.
– Чего все? – удивился тот. – Я один вывожу!
– Вы у нас сегодня пятый с пчелами! – сказал солдат. – Только у других ульев побольше было!
– Ну, может, они здоровые, а я – инвалид второй группы! – ответил Сергеич. – Силикоз у меня, шахтерский кашель, – и он натужился, закашлял старательно, хотя кашель из него вышел не очень убедительный, ему даже самому стало за свой кашель неудобно.
– Ладно, знаю я, что такое силикоз! Сам из Каютово! Пропуск давайте!
Слово «пропуск» пропустил Сергеич мимо ушей потому, что вспомнилось мгновенно, что проезжал он Каютово по дороге. И название ему понравилось, и террикон он где-то там видел, и башню шахтного ствола рядом.
– Пропуск! – повторил солдат.
В этот раз Сергеич солдата услышал и занервничал. От нервов закашлялся он сильнее и тут уже в кашле его силикоз зазвучал в полную, словно хотел самому Сергеичу доказать свое присутствие.
– Я ж не там живу, – переждав приступ кашля, затараторил Сергеич. – Я ж из серой зоны. Малая Староградовка, возле Каруселино.
Солдат посмотрел на пчеловода с сомнением. Перевел взгляд на напарника. Протянул ему паспорт. Тот полистал документ, нашел печать с пропиской. Рацию ко рту поднес.
– Ваня, проверь Малую Староградовку Донецкой! – сказал он в черную мыльницу рации. И тут же устремил взгляд на пчеловода. – А чего вы через ОРДЛО въезжаете?
– Так ваш же мне Петро посоветовал! Сказал, что безопаснее!
– Ну да, безопаснее! – хмыкнул первый солдат.
– Какой еще «наш Петро»? – заинтересовался вдруг второй.
– Ну из вашей армии, из украинской, он ко мне через поле в гости ходит!
– А фамилия его как?
– Не знаю, из Хмельницкого он…
– Он что, один к вам в серую зону ходит?
– Да, один. Еще телефон мой носил к себе заряжать и свой номер оставил.
Строгий солдат потребовал у Сергеича мобильник и ушел, унеся с собой и паспорт пчеловода. Второй солдат приказал заехать в бетонный «карман», чтобы освободить место для следующей машины.
Настроение у Сергеича упало. А в голове словно потемнело, и только в этот момент понял он и прочувствовал, что наступил вечер, глубокий вечер. Маленькие окна странного военного автофургона светились желтоватым светом. Сама площадка блокпоста была освещена фарами стоящих в очереди машин и посчитать эти машины было невозможно: их светящаяся фарами вереница-змея уходила вдаль, в ту даль, из которой и он сам приехал.
