Остается один вариант – изысканный ужин с дамой. Больше пожеланий не возникает. Я отыскал в записной книжке номер библиотеки, позвонил и попросил соединить с абонементным отделом.
– Алло!
– Спасибо за консультации по единорогам, – сказал я.
– Тебе спасибо за ужин.
– Если хочешь, можем сегодня опять поужинать.
– Поу-у-ужинать? – повторила она. – У меня сегодня семинар.
– Семина-ар? – повторил за ней я.
– Семинар по проблемам загрязнения водоемов. Ну, знаешь, когда от всяких стиральных порошков рыба дохнет и так далее. Мы это все изучаем, и у меня сегодня доклад.
– Я думаю, это очень актуальная тема, – сказал я убежденно.
– Еще бы! Поэтому, может, перенесем на завтра? Понедельник у меня выходной, провели бы вечер спокойно.
– Завтра вечером меня уже не будет. Я не могу по телефону подробнее, но... Я буду далеко.
– Далеко? Ты уезжаешь?
– В каком-то смысле...
– Подожди секунду!
Она отложила трубку и заговорила с посетителем. Я слушал, что происходит в библиотеке. Капризно кричала девочка, ее успокаивал отец. Чьи-то пальцы стучали по клавиатуре компьютера. Мир по-прежнему вертелся как заведенный. Люди брали в библиотеках книги, контролеры в метро ловили безбилетников, лошади на ипподроме бежали сквозь моросящий дождь.
– Модернизация архитектуры села, – объясняла она кому-то. – Всего три книги. Полка C-5.
Ей в ответ что-то неразборчиво забубнили.
– Прости, пожалуйста, – вернулась она в разговор. – Ну, хорошо. Я пропущу семинар. Все конечно, будут недовольны...
– Извини.
– Да ладно! Все равно вокруг уже ни рыбки не осталось. Сделаю доклад неделей позже – никто не пострадает. Правда же?
– Ну, в общем, да...
– Где будем ужинать? У тебя?
– Нет, у меня не получится. Холодильник сдох, еды почти не осталось. Даже готовить невозможно.
– Я знаю, – сказала она.
– Знаешь? – не понял я.
– Конечно. Зато теперь там порядок, правда?
– Так это ты все убрала?
– Ага. А что, не надо было? Сегодня утром решила принести тебе еще одну книгу. Прихожу – дверь открыта, в квартире бедлам. Ну, я и прибралась немного. Правда, на работу слегка опоздала. Но ты же меня так здорово угостил... Или все-таки зря?
– Что ты, наоборот! – сказал я. – Я тебе очень благодарен.
– Ну тогда забирай меня сегодня отсюда. В воскресенье мы до шести.
– Идет, – сказал я. – Спасибо!
– Не за что, – ответила она и повесила трубку.
Пока я искал, во что облачиться для ужина, толстушка выбралась из ванной. Я протянул ей полотенце и банный халат. Она взяла вещи и, ни слова не говоря, несколько секунд простояла передо мною голой. Из-под мокрых волос выглядывали маленькие розовые уши. С неизменными золотыми сережками.
– Значит, в ду́ше ты сережек не снимаешь?
– Нет, конечно, я же тебе говорила. Они у меня крепко сидят, не потеряются. Тебе нравятся мои сережки?
– Нет, – ответил я.
В ванной сушились ее блузка, юбка и нижнее белье. Розовый лифчик,
розовые трусики, темно-розовая юбка, бледно-розовая блузка. У меня заныло в висках. Терпеть не могу, когда в ванной сушат белье и чулки. Сам не знаю, почему. Не люблю, и все.
Я вымыл голову, ополоснулся, почистил зубы, побрился, надел трусы и брюки. Рана на животе болела, но уже не так сильно, как вчера. Перед тем как раздеться я о ней даже не вспомнил.
Толстушка сидела на кровати, сушила волосы феном и читала Бальзака. Дождь по-прежнему не кончался. В ванной – женские трусики, на кровати – женщина с книгой и феном, за окном – бесконечный дождь… Я словно вернулся на несколько лет назад в то, что называлось семейной жизнью.
– Тебе нужен фен? – спросила она.
– Нет, – ответил я.
Этот фен здесь оставила жена, когда уходила. Моим коротким волосам фен не нужен. Я сел рядом с ней, откинулся на спинку кровати и зажмурился. Перед глазами поплыли разноцветные пятна. Если вспомнить, я не спал уже несколько суток. Каждый раз, когда хотел, меня совершенно садистски будили. Я ощутил, как беспробудная тьма затягивает меня в свою бездну. Будто все жаббервоги Земли протягивали ко мне лапы, желая утащить за собой.
Я очнулся и потер лицо руками. Кожа, чистая и выбритая впервые за несколько дней, натянулась и задубела, как на барабане. Словно я потер не свое лицо. Шею саднило. Две паршивые пиявки насосались моей крови всласть.
– Эй, – оторвалась она от книги. – Ты хочешь, чтобы кто-нибудь проглотил твое семя?
– Сейчас – нет.
– Не то настроение?
– Ага.
– И ты не хочешь со мной переспать?
– Сейчас – нет.
– Потому что я толстая?
– Глупости, – сказал я. – У тебя очень красивое тело.
– Но тогда почему?
– Не знаю.
– Сам не пойму. Но чувствую, что не должен с тобой этого делать.
– Моральный принцип? Или психическая установка?
– Установка, – повторил я. Это прозвучало неожиданно резко. Я посмотрел в потолок и задумался. – Да нет, конечно, дело не в этом. Скорее, здесь что-то вроде инстинкта. Или предчувствия. А может, моя память уже потекла назад... Не могу объяснить как следует. Переспать я с тобой, пожалуй, хотел бы. И даже очень. Но что-то меня останавливает. Такое чувство, будто сейчас не время.
Спрятав ноги под подушку, она посмотрела на меня в упор.
– А ты не врешь?
– О таких вещах я не вру.
– И ты правда так думаешь?
– Я так чувствую.
– Докажи.
– Доказать? – удивился я.
– Покажи, что ты правда хочешь со мной переспать! Так, чтобы я поверила...
В первую секунду я растерялся, но потом решил расстегнуть штаны – и действительно ей показать. Я слишком устал, чтобы искать еще какие-то аргументы. К тому же, еще немного – и меня не будет на этом свете. А от того, что семнадцатилетней девчонке покажут крепко стоящий член, национальной трагедии не случится.
– Хм-м,– протянула она, рассматривая мой аргумент. – А потрогать можно?
– Нельзя, – сказал я. – Ну как? Убедил?
– Хм-м... Ну ладно.
Я застегнул штаны. Под окном медленно проехал тяжелый грузовик.
– Когда за дедом пойдешь? – спросил я.
– Посплю немного, вещи высохнут, – ответила она. – К вечеру вода в Подземелье спадет. Тогда и двинусь обратно через метро.
