Диван, на котором я отдыхал теперь, несомненно, был первоклассным. Уже из-за этого старик начинал мне нравиться. Лежа с закрытыми глазами, я начал думать о старике с его странными речами и странным смехом. Прежде всего, несомненно: этот человек – один из выдающихся ученых современности. Обычный ученый не может включать-выключать окружающие звуки, как ему заблагорассудится. По крайней мере, не думаю, что на такое способен ученый средней руки. Во-вторых, он, конечно, человек эксцентричный. Среди ученых всегда было немало странных личностей-мизантропов, но, по-моему, никто из них еще не избегал людей настолько целенаправленно, чтобы сооружать себе секретную лабораторию во чреве подземного водопада.
Я попытался представить, какие бешеные деньги принесет технология регулировки природных звуков, если ее превратить в товар. Первым делом, из концертных залов исчезнет вся аппаратура. Просто не нужно будет усиливать звук громоздкими железяками. Далее: разрешится проблема шумового загрязнения. Если снабдить выключателями звука самолеты, жизнь людей, поселившихся рядом с аэропортами, перестанет быть ежедневным кошмаром. В то же время, технология эта окажется на руку и военным, и криминалу. На свет появятся беззвучные бомбардировщики, бесшумные винтовки, бомбы, одной лишь силой звука разрывающие людям мозги, а глобальных масштабов теракты начнут совершать в особо утонченной манере. Старик, надо полагать, отлично все это предвидит и потому держит результаты исследований при себе, не желая публиковать. Подумав об этом, я ощутил к нему еще бо́льшую симпатию.
Я заканчивал то ли пятый, то ли шестой цикл конвертации, когда старик вернулся. На руке его висела огромная корзина.
– Я принес еще кофе и сэндвичей, – сообщил он. – С огурцами, сыром и ветчиной. Будешь такие?
– С удовольствием. Мои любимые.
– Сразу поешь?
– Как только закончу цикл.
Когда будильник запищал, из семи страниц данных оставалось лишь две. Еще один, последний рывок – и стирке конец. Я отметил, где остановился, встал, потянулся всем телом и принялся за еду.
Сэндвичи обычные – такие готовят в барах и ресторанах. хватило бы на пять или шесть едоков. Я же в одиночку умял две трети. Не знаю почему, но после долгой стирки всегда страшно хочется есть. Ни слова не говоря, я методично загружал в себя огурцы, сыр и ветчину и запивал горячим кофе.
Старик ел, а точнее, закусывал в три раза медленнее. Особенно он любил огурцы: отделял их от хлеба, посыпа́л равномерно солью, отправлял в рот и негромко похрустывал в тишине, напоминая благовоспитанного сверчка.
– Ешь сколько влезет! – сказал он. – Нам-то, старикам, так много уже не нужно. Немного поел, немного поработал – вот и вся радость. А молодым нужно есть много. Есть побольше, толстеть получше. Именно так! Мало кто на свете, похоже, любит толстеть. Но я тебе скажу: люди просто не умеют это правильно делать! Толстея неправильно, люди теряют здоровье и красоту. Но если они толстеют как полагается – никаких проблем. Наоборот, жизнь становится богаче, повышается сексуальная активность, четче работает мозг. Я и сам в молодости был отменным толстяком. Сейчас, конечно, дело другое... – И он снова заухал совой: уох-хо-хо. – Кстати, как тебе сэндвичи? Неплохо, а?
– Замечательно, – похвалил я. И это было правдой. Насчет сэндвичей я почти так же привередлив, как и насчет диванов. Но то, что я съел сейчас, здорово продвинуло мое представление о хороших сэндвичах. Свежайший, упругий хлеб нарезали острым, как бритва, ножом. Чтобы правильно сделать сэндвич, необходимо выбрать правильный нож. Многие, к сожалению, этим пренебрегают. Но какими бы отличными ни были ингредиенты, с неподходящим ножом вкусных сэндвичей не получится никогда. В этихсэндвичах листики салата упруго хрустели на зубах, горчица была высшего класса, а майонез почти наверняка приготовлен вручную. Таких классных сэндвичей я не ел лет сто.
– Внучка готовила, – сказал старик. – Специально для тебя. По части сэндвичей она у меня виртуоз.
– Да уж! Не всякий повар так приготовит.
– Ну, слава богу. Девочке будет приятно. Гостей у нас почти не бывает. Ее стряпню и похвалить-то как следует некому. Все, что она готовит, мы же с ней и съедаем.
– Так вы живете вдвоем? – уточнил я.
– Да, и уже очень долго. Сам-то я всегда жил затворником; постепенно эта склонность и ей передалась. Не знаю, что и делать: на белый свет совсем не выходит. Голова светлая, здоровьем бог не обидел, а с людьми общаться не желает. В молодые годы так нельзя. Сексуальность нужно направлять куда полагается. Как ты считаешь? Этой девочке есть чем заинтересовать мужчин?
– Э-э... Да, конечно. Можете не сомневаться, – ответил я.
– Сексуальность – очень творческая энергия. Было бы глупо это оспаривать. Однако если закупоривать ее в себе, не давая выхода, ум теряет гибкость, а тело дряхлеет. У женщин, у мужчин – все равно. Но у женщин, кроме того, начинают плясать менструальные циклы, а это уже ведет к психической нестабильности.
– Да уж, – согласился я.
– Поэтому очень важно, чтобы девочка поскорее сошлась с правильным мужчиной. – резюмировал старик, посыпая солью очередной огурец. – В этом я убежден и как опекун, и как биолог.
– А вы... м-м... включили ей звук обратно? – уточнил я. Не очень хотелось слушать истории о чьем-то половом влечении, когда оставалась незаконченная работа.
– Ах, да! – воскликнул старик. – Я же не сказал. Да, конечно, теперь все нормально. И как я мог о ней позабыть? Хорошо, что ты напомнил. А то бы девочка осталась без звука на неделю, если не больше. Я ведь обычно, как сюда заберусь, так и не вылезаю на поверхность по несколько дней. А без звука, согласись, жить весьма неудобно.
– И не говорите! – поддакнул я.
– Бедняжка почти не общается с внешним миром. Хотя и не очень-то из-за этого переживает. Но телефоном пользоваться так и не научилась. Сколько ни звоню отсюда наверх, трубку никто не берет. Прямо беда...
– С отключенным звуком, наверно, и в магазин не сходишь?
– Да нет, с магазинами как раз получается, – сказал старик. – Слава богу, есть супермаркеты, где все покупают с закрытым ртом. Очень удобно. Она часто там пропадает. Так и живет: то в офисе, то в супермаркете.
– Что, даже дома не ночует?
– В офисе ей больше нравится. Там у нас и кухня, и душ – все, что нужно для жизни. Домой приходит раз в неделю, не чаще...
Я вежливо кивнул и принялся за кофе.
– Но ты, как я понял, все же нашел с ней общий язык? – спросил старик. – Каким образом? Телепатия или что?
– Чтение по губам. Я когда-то ходил на бесплатные курсы. Свободного времени было много – дай, думаю, выучу, вдруг пригодится.
– Ах да, конечно! Чтение по губам... – Старик понимающе закивал. – Очень полезное искусство. Я тоже занимался. Хочешь, поболтаем немного без звука?
– О нет! – спохватился я. – Не стоит. Давайте уж как обычно.
