Каору широким шагом подходит к нему и вручает три распечатанных портрета.
– Он скорей всего в фирме служит, – говорит она. – Где-то неподалеку, в этом районе. Часто – в ночную смену. Сюда уже не раз селился и женщин заказывал. Видать, и ваш постоянный клиент.
Мужчина берет фотографии, несколько секунд сверлит взглядом. Похоже, без особого интереса.
– Ну и? – переводит он взгляд на Каору.
– Что – ну и?
– Зачем ты их мне даешь?
– Да так… Вдруг подумала, что пригодятся. А что, не надо?
Без единого слова мужчина расстегивает молнию на куртке, раскрывает пластиковую папку, свисающую с шеи на цепочке, прячет туда сложенные вдвое фотографии, снова застегивает куртку до самого горла. И все это – не сводя с Каору глаз. То есть буквально ни на секунду. Очевидно, он хочет знать, чего потребует эта женщина за предоставленную информацию. Но сам вопросов не задает. Не меняя позы и не раскрывая рта, ждет, когда ответы придут к нему сами. Каору, скрестив руки на груди, так же холодно глядит на него. И тоже никуда не торопится. Битва взглядов продолжается довольно долго. Наконец Каору откашливается и нарушает молчание:
– В общем, это… Если вдруг вы его найдете, сообщите мне.
Левой рукой мужчина стискивает руль. Правой поглаживает шлем на бензобаке.
– Если вдруг найдем, сообщить тебе? – повторяет он механически.
– Именно так.
– Сообщить – и больше ничего?
– Ну да, – кивает Каору. – Просто шепните на ушко – нашли, мол. А все остальное мне знать не обязательно.
Мужчина на секунду задумывается. И дважды постукивает по шлему кулаком.
– Если найдем – сообщим.
– Буду ждать, – говорит Каору. – А вы и сейчас еще уши отрезаете?
Мужчина еле заметно кривит губы:
– Жизнь у человека одна. Зато уха целых два.
– Это верно. Но если отрезать хотя бы одно, очки уже на наденешь, верно?
– Да, – соглашается он. – Удобного мало.
На этом беседа заканчивается. Он надевает шлем, с силой жмет на педаль, стартует – и, круто развернувшись, исчезает в конце переулка.
Еще с полминуты Каору и Кашка стоят на дороге и молча глядят ему вслед.
– Настоящее привидение, – наконец произносит Кашка.
– Время суток такое… – кивает Каору. – Час привидений.
– Ужас, правда?
– И не говори.
Обе возвращаются в гостиницу.
Каору сидит одна в офисе, положив ноги на стол. В очередной раз берет фотографию, внимательно изучает. Вглядывается в верхнюю часть лица – и с тихим стоном закатывает глаза.
7
02:43 am
В огромном зале за компьютером работает мужчина. Тот, кого запомнила камера «Альфавиля». Тот, в светло-сером плаще, кто брал ключ от номера 404. Все десять пальцев вслепую пляшут по клавиатуре. С ужасающей скоростью, едва поспевая за мыслью хозяина. Губы стиснуты. Глаза абсолютно бесстрастны. Хорошо ли, плохо ли движется работа, – на лице его ни радости, ни досады. Рукава сорочки закатаны до локтей, верхняя пуговица расстегнута, галстук ослаблен. Время от времени он берет карандаш и на отрывных листках для заметок выписывает в столбик цифры и коды. Простой карандаш с ластиком, на боку – название фирмы: «Veritech». Еще шесть таких же аккуратно выстроены в карандашнице рядом с компьютером. Примерно одинаковой длины. Каждый – острее некуда.
Офис очень просторный, но вокруг никого нет. Все сотрудники разъехались по домам. В динамиках портативного CD-плейера на столе – не слишком громко, не слишком тихо – плещется музыка Баха. «Английские сюиты» в исполнении Иво Погорелича. В зале темно, и лишь над этим столом горит лампа холодного света. Эдвард Хоппер, окажись он здесь, мог бы написать очередное из своих «одиночеств». Но мужчина за компьютером вовсе не чувствует себя одиноким. Скорее он даже рад изоляции от внешнего мира. Никто не отрывает от мыслей, ничто не мешает выполнять нужное дело под любимую музыку. Работу свою он любит. Идеальный способ отвлечься от бытовой суеты и, не думая о личных сроках и планах, решать любые задачи спокойной логикой и бесстрастным анализом. Растворяя сознание в музыке, мужчина сверлит глазами экран, и его пальцы выплясывают по клавиатуре не хуже самого Погорелича. Ни одного движения вхолостую. В мире существуют лишь готическая музыка восемнадцатого столетия, он сам и стоящая перед ним техническая задача.
Лишь иногда его отвлекает боль в запястье. Вот он делает очередную паузу, отрывается от клавиш, несколько раз сжимает и разжимает правую руку, вращает ладонью, массирует пальцами левой. Глубоко вздыхает, бросает взгляд на часы. Чуть заметно хмурится: из-за боли в руке работа движется медленнее, чем обычно.
Одет он чисто и опрятно. Без особой оригинальности, без лишнего лоска, но чувствуется – ему не все равно, в чем ходить. Вещи подобраны со вкусом. И сорочка, и галстук выглядят дорого – явно от какого-то модного изготовителя. В глазах – тонкий ум. Манеры изысканные. На левом запястье – пластинка часов престижной марки. Очки от «Армани». Большие ладони, длинные пальцы. Ногти ухожены, на безымянном пальце тонкое обручальное кольцо. Лицо незапоминающееся, но волевое. Лет мужчине около сорока, на шее – ни складочки. Более всего этот человек напоминает безупречно ухоженную квартиру. А совсем не любителя китайских проституток в «лав-отелях». И уж вовсе не изверга, способного избить женщину до полусмерти, обобрать до нитки и скрыться с ее вещами. Но в реальности он таки сделал это – да иначе и быть не могло.
Звонит телефон. Но мужчина трубку не берет. Не меняясь в лице, продолжает работать с той же скоростью. Не отрывается от экрана ни на секунду. Телефон трезвонит четыре раза и переключается на автоответчик.
– Рабочий стол Сиракавы, – произносит голос на записи. – Я сейчас не могу подойти к телефону. Оставьте, пожалуйста, сообщение после сигнала.
Пищит сигнал.
– Алло! – говорит какая-то женщина. Голос тихий, немного сонный. – Это я. Если ты там, возьми трубку.
По-прежнему глядя в экран, Сиракава берет со стола пульт дистанционного управления, ставит музыку на паузу. И, нажав кнопку на телефоне, включает систему громкой связи.
– Я здесь, – отзывается он.
– Я звонила уже, – говорит женщина. – Тебя вроде не было. Думала, может, хоть сегодня пораньше домой придешь…
– Звонила? Когда?
– Где-то после одиннадцати. Наговорила тебе на автоответчик.
Сиракава бросает взгляд на телефон. Действительно: лампочка принятых сообщений мигает красным.
– Прости, не заметил, – говорит Сиракава. – Работы по горло… После одиннадцати? Это я поужинать выскакивал. Потом еще в «Старбакс» забежал, выпил чашку «маккиато». Ты до сих пор не спишь?
