Еще одна проблема — я плавал неправильно. Я научился плавать кролем самостоятельно, у меня никогда не было тренера. Я мог проплыть большое расстояние, но ни у кого бы не повернулся язык сказать, что я плаваю экономично или красиво. Я просто плыл изо всех сил, и все. Иной раз меня посещала мысль, что не помешало бы научиться плавать получше, но, когда я занялся триатлоном всерьез, вопрос встал остро. Не оставляя попыток найти психологическое объяснение, я решил параллельно работать над техникой плавания.
Так что я отложил триатлон на четыре года. Все это время я продолжал ежедневно бегать на длинные дистанции и раз в году принимал участие в марафоне. Однако фиаско, которое я потерпел в триатлоне, не давало мне покоя. «Придет день, и я еще себя покажу», — думал я. В таких вещах я бываю ужасно упрямым. Если у меня нет возможности, но при этом есть желание что-то сделать — я не успокоюсь, пока не добьюсь своего.
Я попытал счастья с несколькими тренерами, рассчитывая улучшить свой стиль. Но ни один из них мне не подошел. Многие люди умеют плавать, но людей, которые действительно умеют этому обучать, на редкость мало. По крайней мере, у меня сложилось именно такое впечатление. Очень трудно научить кого-то писать прозу (я бы, наверное, не смог), но научить кого-то плавать — не менее сложная задача. И это верно не только для плавания и писательства. Разумеется, есть учителя, которые умеют преподавать тот или иной предмет в рамках определенной методики. Но учителя, которые адаптировали бы свою манеру преподавания к каждому конкретному ученику, ориентируясь на его уровень и способности, встречаются крайне редко. Если вообще встречаются.
Первые два года я безуспешно искал хорошего тренера. Каждый новый педагог со рвением начинал обучать меня основам кроля, благодаря чему я плавал все хуже и хуже, пока в какой-то момент не обнаружил, что вовсе не могу этого делать. Разумеется, уверенности в своих силах мне это не прибавило. Ни о каких соревнованиях не могло быть и речи.
И вот когда я совсем было потерял надежду на то, что когда-нибудь научусь технично плавать, дела вдруг пошли на лад. Жена нашла мне отличного тренера. Сама она раньше совсем не умела плавать, но как-то раз в спортзале познакомилась с молодой женщиной-тренером. Вы даже представить себе не можете, как мастерски она теперь плавает. Вот жена мне и посоветовала обратиться за помощью к этой женщине.
Первым делом моя новая наставница посмотрела, как я вообще плаваю, а потом поинтересовалась, для чего, собственно, я хочу учиться. «Хочу принять участие в соревнованиях по триатлону» — сказал я. «Значит, вы хотите научиться хорошо плавать кролем в океане на длинные дистанции, так?» — уточнила она. «Совершенно верно, — ответил я. — Скорость, как на коротких дистанциях, мне не нужна». «Хорошо, что у вас есть четкая цель, — сказала она. — Это здорово облегчает мне задачу».
Я решил брать у нее частные уроки. Ее подход заключался в том, чтобы сначала отучить меня от того, что я уже умел. Думаю, для тренера гораздо труднее работать с теми, кто уже как-то умеет плавать, чем с теми, кто никогда в жизни не занимался плаванием и представляет собой чистый лист. Избавиться от усвоенных навыков не так-то просто, но моя наставница и не спешила совершать революцию. Мы с ней постепенно, очень тщательно отрабатывали каждое малейшее движение.
На первых порах она совсем не учила плавать «как в учебнике», и в этом была главная особенность ее методики. Взять, к примеру, повороты корпуса. Чтобы научить человека правильно поворачивать корпус, она прежде показывала, как плыть не поворачиваясь. Дело в том, что у пловцов-самоучек вращение корпуса в кроле происходит слишком осознанно и интенсивно. Из-за этого увеличивается сопротивление воды, а скорость снижается. Энергия тратится понапрасну. Именно поэтому тренер поначалу заставляла меня плавать в стиле «доска», без всяких вращений, — прямо противоположно тому, что пишут в пособиях. Понятно, что, плавая как доска, я чувствовал себя ужасно неповоротливым. Но продолжал упорно тренироваться, пока этот странный стиль мне не покорился. При этом я отнюдь не был уверен, что это пойдет мне на пользу.
И тогда она стала мягко и ненавязчиво добавлять элементы вращения. Тренировки как таковые не были посвящены отработке поворотов корпуса, просто она давала полезные советы, как изменить те или иные движения. Ученик и не подозревал об истинной цели занятия, а послушно выполнял себе команды, приводя определенную часть своего тела в движение так, как сказал учитель. Например, раз за разом отрабатывал поворот плеча. Иногда целое занятие могло быть посвящено одному только плечу. Под конец тренировки я ужасно уставал и был как выжатый лимон. И лишь потом, оглянувшись назад, я понял, для чего все это делалось. Кусочки мозаики встали на свои места, я увидел полную картину и наконец-то осознал роль каждого отдельного элемента. Наступает рассвет, небо светлеет, и цвет и форма городских крыш, которые до этого лишь смутно угадывались в темноте, становятся четко различимы.
Наверное, так же учатся играть на ударной установке. День за днем ты работаешь только с бас-барабаном, заучиваешь подходящие для него ритмические шаблоны. Дальше настает черед тарелок, затем — тамтама. Это нудно и скучно, но когда тебе удается соединить все в единое целое — получается зажигательный ритм. Чтобы добиться результата, ты должен не жалея сил, упорно и очень терпеливо оттачивать каждый элемент. Разумеется, на это уходит много времени, но зачастую самый трудоемкий путь оказывается и самым коротким. Именно этим путем я пошел, решив научиться плавать, и через полтора года проплывал длинные дистанции с большим мастерством и изяществом, чем когда-либо.
В процессе тренировок я сделал одно важное открытие. Мои трудности с дыханием на соревнованиях были вызваны гипервентиляцией. Как-то раз в бассейне, в присутствии тренера, со мной произошло то же самое. И тут меня осенило: перед самым стартом я дышал слишком часто и глубоко. Наверное, из-за нервного напряжения. В мой организм поступало слишком много кислорода, и ритм дыхания не совпадал с ритмом движений.
Поняв, в чем же была проблема, я испытал огромное облегчение. Просто надо следить за тем, как я дышу, и не допускать гипервентиляции. Я взял за правило плавать немного перед стартом, чтобы привыкнуть к океанской воде и должным образом настроиться. Я дышу медленно и размеренно, а иногда даже прикладываю руку ко рту, чтобы снизить поступление кислорода. «Я в полном порядке, — говорю я себе. — У меня хорошая техника, я больше не пловец-самоучка».
Итак, в 2004 году, впервые после четырехлетнего перерыва, я принял участие в соревнованиях по триатлону в Мураками. Прозвучала стартовая сирена, все поплыли — и тут кто-то пнул меня в бок. Я ужасно испугался, что сейчас все пойдет насмарку, хлебнул воды, и в голову закралась мысль, а не перейти ли ненадолго на брасс. Но мужество быстро вернулось ко мне. «Как-нибудь справлюсь», — подумал я. Дыхание пришло в норму, и я снова поплыл кролем. Я сосредотачивался не на вдохе, а на выдохе в воду, вслушиваясь в приятный булькающий звук. «Все в порядке», — сказал я себе, аккуратно рассекая волны.
К счастью, я совладал с паникой и добрался до финиша. Правда, из-за того, что я долгое время не принимал участия в триатлоне и не успел как следует потренироваться на велосипеде, результат был, прямо скажем, посредственный. Но главной на тот момент цели я достиг: смыл с себя позор дисквалификации. Самым ярким чувством, как водится, было облегчение.
