Пламя свечей поднялось высоко вверх, и огонь, казалось, лизал само небо. Но за пределами круга стало темнее, словно пронзительный свет свечей превратил утро в вечер. Символы на белом круге слились в одно большое ярко-розовое пятно, а сам круг стал напоминать раскалённую плиту. Самоцветный Ключ вырос в десять раз, но потерял плотность, став похожим на призрак самого себя. И продолжал испускать розовые капли, но теперь они не падали, а поднимались вверх, исчезая в белом небе.
– Это самое необычное зрелище из всех, что я видел, – прошептал Стрек.
Но, поскольку он был огромным, шёпот получился громогласным.
– А ты много видел в жизни? – не отрываясь от созерцания, спросила Зарифа.
– Достаточно.
– Какая разница, кто сколько видел? – вставил своё слово Бубнитель. – Мы наблюдаем уникальный ритуал. Никогда раньше в Прелести не происходило ничего подобного.
– Вы записываете видео? – поинтересовался Стрек.
Ответить аримана не успела.
Раздался треск веток, послышались шаги, шуршание, какие-то междометия, и из кустов на поляну выкатилась пушистая и недружелюбная толпа.
– Что здесь происходит?! – громко спросил её предводитель.
– Почему без разрешения?
– Дайте я кого-нибудь огрею оглоблей!
– Дедушка, только не сильно – тебе вредно волноваться, – пропищала Вуха.
Семейство Выдриусов явилось на берег Унылого пруда в усиленном составе. Помимо папы Выдриуса с охотничьим ружьём и дяди Обалдона с вилами, в разбирательстве с неизвестными ведьмами пожелал принять участие и дедушка Похмус, который прихватил оглоблю. Топор тащил Дыха, а остальные дети просили его «дать понести».
Явившись на поляну, Выдриусы лишь мельком взглянули на невероятное зрелище, способное лишить дара речи самых сильных волшебников Прелести, и сразу приступили к выяснению отношений. Как позже объяснил папа Выдриус: «Мы боялись, что ведьмы разбегутся. Ищи их потом…»
И не откладывая дело в долгий ящик, потребовал:
– Ну-ка прекратили заниматься тем, чем вы тут занимаетесь, и быстренько признайтесь, кто обидел моих детей?
Присутствующие, за исключением Бабули, в изумлении уставились на недовольного главу семейства. А дети радостно запрыгали и принялись указывать на господина Кихира:
– Это он!
– Который в шляпе!
– Он нас побить хотел!
– Сказал, что уши нам отрубит!
– И головы!
– Этот мелкий? – хмыкнул дядя Обалдон и потряс вилами.
– Ага, – хором подтвердили выдриусята.
– А что вы его сами не пристукнули?
– Мы не знали, можно или нет, – ответил Дыха.
– Можно, конечно, – щедро произнёс дедушка Похмус. – А сейчас отойди, я его стукну оглоблей.
Детвора с визгом бросилась в стороны. Стрек хмыкнул. Ошарашенная Зарифа перевела взгляд на Бубнителя и осведомилась:
– Это кто?
– Совсем забыл рассказать… – заюлил тот. – Есть небольшая проблема…
– Что ты натворил?
– Я? Нет, я ничего не творил. Я сейчас всё улажу.
В этот момент неподалёку просвистела оглобля – дедушка Похмус чуток промахнулся, но было очевидно, что в следующий раз дубина прилетит по назначению.
– Иди и улаживай, – велела аримана.
– Сейчас…
А бойкие Выдриусы как раз придумали способ, которым господин Кихир мог всё уладить.
– Ты, в шляпе, проси у моих детей прощения! – велел папа, взводя курок ружья.
– И у моих внуков, – добавил дедушка Похмус, перекладывая в лапах оглоблю.
– И у моих племянников, – помахал вилами дядя Обалдон.
– В общем, у всех проси! – подытожил папа Выдриус и взвёл второй курок двустволки. – Сейчас!
– А я предупреждал, калявка, – меланхолично заметил Стрек.
– Заткнись, колбаса крылатая! – Бубнитель как раз собрался гипнотизировать пушистых наглецов, а для этого ему была нужна тишина.
– Кто колбаса крылатая? – равнодушно уточнил Стрек.
– Ты!
– Я?
– Заткнись и не мешай!
– Ах, так? – И Стрек небрежно наподдал Бубнителю передней лапой.
– Ой!
Удар пришёлся точно в мягкое место. Получив его, господин Кихир кубарем покатился по траве и врезался в Обалдона. Который ещё не до конца проснулся и поэтому не успел отскочить.
– Он меня ударил! – завопил Обалдон, получив Бубнителем в живот.
И размахнулся вилами.
– Прекратите! – топнула ногой Зарифа, подумывая, не испепелить ли Выдриусов на месте, но в следующую секунду Анфиса дочитала заклинание, и на поляне грянул ритуал.
В буквальном смысле грянул – прогремел чудовищной силы гром.
Пламя свечей загудело, вспыхнуло, став в десять, а может, и в сто раз сильнее и выше. Языки огня взметнулись вверх и сошлись в одной точке, в одном белом пятне, образовав над поляной пылающий купол. Вокруг окончательно потемнело, и ярким оставался лишь он – белый огонь, – да пышущий розовым круг. А между ними висел Самоцветный Ключ.
– Абриго уно тар! – прокричала Кутерьма на древнем, как сама Прелесть, языке Изначального Волшебства. – Аудоро ком ауто!
Снова громыхнуло. Причём гром получился настолько жутким, что все: и Выдриусы, и Бубнитель, и Зарифа испуганно присели на корточки, а Калявный Стрек закрыл голову передними лапами и прижал крылья к телу.
– Аудоро аудо сварс!
Самоцветный Ключ завертелся с невиданной скоростью, мгновенно превратившись в размытое блестящее пятно, розовое сияние помчалось к небу, по проложенной белым огнём дорожке, а сошедшиеся языки пламени лопнули ослепительным цветком, и в белом пятне появилась картина другого мира: деревья, голубое небо…
– Аскоро аудо ком! – победоносно закончила Бабуля.
И через дырку, которую она пробила в мир людей, в Прелесть провалилась светловолосая девушка в джинсах и красной футболке.
* * *
А Полика, разумеется, далеко не сразу поняла, что оказалась в волшебном переходе.
Она говорила с сестрой, мысленно посмеиваясь над ней, и совершенно не ожидала подвоха. Попросила Ириску исчезнуть и в этот момент почувствовала, что всё вокруг вдруг стало холодным и как будто влажным, но при этом не мокрым. И через это странное пустое место – холодное, влажное, но не мокрое, Полика полетела вниз, провалившись сквозь скамейку, траву, землю – сквозь всё, что было под ней! Провалилась в одно мгновение! Долетела, кажется, до центра Земли, но так быстро, что даже вскрикнуть не успела: едва она поняла, что падает, едва справилась с перехватившим дыханием и собралась закричать, как шлёпнулась на что-то небольшое и мягкое. Которое от удивления и боли завизжало и кинулось наутёк. И только тут девушка издала изумлённый возглас, а следом ещё один, потому что увидела перед собой здоровенного пушистого зверя с оглоблей в лапах. Зверь был наряжен в потёртые штаны, клетчатую рубашку и кепку и выглядел довольно пожилым, но грозным.
