Была ночь, но мне нужно было что-то предпринять, совершить какие-то действия, чтобы я смог отрапортовать Гере о результатах. Я позвонил одному своему знакомому, продиктовал ему номер телефона Нины и попросил за очень хорошее вознаграждение прислать мне распечатку ее звонков за последние семь дней. Я и сам не знал, чего я этим добивался. Что мне могут дать эти номера? Чтобы выяснить, кому они принадлежат, мне потребуется гораздо больше времени, и уж до отъезда в Питер я все равно не уложусь.
У меня в распоряжении был почти час, примерно столько я обычно ждал распечатку, и я, уставший и голодный, вместо того чтобы все-таки добраться до дома и поужинать с женой, отправился в один итальянский ресторан, где заказал пасту с креветками и шоколадное неаполитанское пирожное. Конечно, я несколько раз позвонил Лене, объяснил ситуацию с Германом, сказал, что задержусь, и попросил, чтобы она ложилась спать. Она сказала, что смотрит сериал и спать пока не хочет.
Интересно, подумал я, а как я бы себя вел и что предпринял, если бы моя жена каждый вечер куда-то исчезала? Нина обманывает мужа, говорит, что отправляется на репетицию, но сама в это время проводит время в каком-то другом месте. И я должен узнать, в каком именно. Что бы я сделал? Наверное, сам бы следил за ней. И какое счастье, что у меня нет таких проблем. Я снова посочувствовал Герману.
Когда мне прислали список звонков Нины, я понял, что совершил глупость, вообще начав действовать. Смотрел тупо на номера телефонов и жалел, что не поехал домой. Что они могут мне дать сейчас, глубокой ночью?
Однако один номер все-таки встречался чаще всего. Я решил позвонить — будь что будет. Конечно, это было непрофессионально, и я с трудом представлял себе, что скажу человеку, которого разбудил так поздно, но пальцы сами набрали номер, который на моих глазах сложился в буквы имени абонента, и я расхохотался: «Гера!» Вот кому она чаще всего звонила и кто звонил ей! Муж. Что ж, это уже было неплохо. Я попросил официантку принести мне кофе. К счастью, в ресторане, который работал до двух ночи, я был не единственным посетителем. Обслуживалось еще три столика. Одна пожилая пара, крепко подвыпившая и почувствовавшая себя молодыми влюбленными людьми, один тучный господин, что-то строчивший на ноутбуке в окружении тарелок и графинов, и одинокая красивая девушка с болезненным лицом, перед которой стоял бокал с красным вином и ваза с янтарными грушами. Официантка в длинном, в пол, зеленом фартуке с логотипом ресторана на груди (он походил на вышитый шелком королевский вензель) выглядела бодрой, хотя мысленно уже наверняка была дома, с семьей.
Я составил короткий список абонентов, с которыми юная балерина общалась регулярно, сопоставил их с номерами телефонов родителей и подруг, предоставленных мне Шитовым, и получалось, что вечерами, после 18.00 она постоянно общалась с неизвестным мне абонентом. И вот по этому-то номеру я и позвонил.
Длинные гудки нервировали, я испытывал стыд за то, что вламываюсь в чью-то жизнь безо всяких на то оснований. А вдруг трубку возьмет молодая женщина, которая сейчас спит в обнимку, скажем, с мужем в постели, и тут мой звонок, мужской голос. Ей придется объясняться со своим благоверным, и ее фраза «Ошиблись номером» вызовет у нормального мужика сомнение и подозрение.
Наконец трубку взяли. Я представил себе, как кто-то, открыв телефон, слышит сейчас приглушенный блюз, звучащий ненавязчиво, но очень атмосферно, и мой напряженный голос.
— Извините, Нину можно? — спросил я тихо, приложив телефон к уху и закатив глаза к сводчатому потолку.
— Да вы что, батенька, она уже часа четыре, как ушла. А что, она домой еще не вернулась? — услышал я сонный трескучий старческий голос. И сразу же, словно проснувшись, человек забеспокоился: — Вы что, серьезно? Еще не вернулась?
— А вы кто?
— А вы, собственно, кто будете? Муж? Что, решили проверить девочку? Хорошо, я вам скажу. Моя фамилия Левин, звать Михаил Соломонович.
— Очень приятно, — вырвалось у меня.
— А мне, знаете, как-то не очень. Я вообще всегда с подозрением отношусь к мужьям моих пациенток, которые совершенно не интересуются жизнью своих жен. К мужьям, которых практически не бывает дома и жену они видят только ночью и в постели.
— Это вы к чему?
— Да к тому, молодой человек…
Я про себя усмехнулся, но в душе поблагодарил старого еврея за комплимент.
— …что у вашей молодой жены серьезная проблема с плюсневой костью, но, к счастью, пока что болезнь на ранней стадии и мы можем лечить ее консервативными методами, чем мы, собственно говоря, с вашей юной супругой вот уже неделю как занимаемся. Если бы она обратилась ко мне позже, то, возможно, пришлось бы удалять косточку лазером. А вы живете с балериной и ничего, ну просто ничего не знаете о ее проблемах! А она, дурочка, стесняется сказать вам об этом!
— Извините меня, но, по-моему, произошло какое-то недоразумение, моя жена не балерина, она работает в ресторане официанткой, — сказал я первое, что пришло мне в голову, глядя на официантку, проносящую мимо моего столика поднос с грязными тарелками.
— Забавно, — после небольшой паузы произнес доктор Левин. — Ну что ж, когда вашей супруге понадобится помощь врача-ортопеда, а у официанток, знаете, тоже свои проблемы с ногами, то можете обращаться в любое время суток. Спокойной ночи и желаю вам все же найти сегодня вашу жену.
В машине я расхохотался. Мне до сих пор не верилось, что я вот так легко, можно сказать, «методом тыка» выяснил, где пропадает вечерами балерина Нина Сквозникова. Лечит ногу у старого ортопеда! Но почему скрывает? Стесняется мужа? Но что в этом такого?
Я поискал в интернете информацию про плюсневую кость и понял: деформированная в результате непомерной нагрузки плюсневая кость — это выпирающая кость стопы, которая сильно искажает ножку балерины, делает ее некрасивой. Думаю, именно этот факт и заставил жену Германа Шитова лечить ногу втайне от мужа — вероятно, ей не хотелось разрушать образ девушки с идеальными ногами. Возможно, Нина думает, что Герман полюбил ее исключительно за ее тело, за балетные данные, за изящество и красоту? Что ж, когда-нибудь у нее появится возможность убедиться в том, что Герман, несмотря на свои подозрения по отношению к бывшей жене, человек серьезный и глубокий, разве что ему не повезло и он влюбился.
Я бы позвонил Герману, тем более что прошло всего полтора часа со времени его звонка мне и можно было бы пусть с опозданием, но отреагировать на него — вдруг я случайно пропустил его звонок? Однако посчитал все же, что это будет нелепо.
Но все равно я был чрезвычайно рад, что мне удалось так быстро и невероятно легко расправиться с этим заданием. Теперь оставалось только ждать, когда мне позвонит сам Герман, и тогда уже я смогу спросить его о том, что ему известно об убийстве девушки Оли.
Я вернулся домой и сразу лег в постель. Лена обняла меня, и я, с мыслью, что поездка в Петербург расставит все по своим местам и я уже совсем скоро найду убийцу Вадима Соболева, заснул. Уж не знаю почему, но, когда моя голова коснулась подушки, я напрочь забыл и о своем пренеприятнейшем разговоре с Ракитиным.
