Испытываю ли я страх перед стулом? Конечно нет. Он не может укусить того, кто на него сядет.
— Ну? Ну? Ну? — повторяла Эмилия.
Я устроилась на сиденье.
— Как? Опишите свои ощущения, — налетела на меня продавщица.
Я решила вести честный диалог.
— Мягко, но пока не пойму, чем этот товар отличается от такого же в других магазинах.
— Обожаю прямых людей! Честных. Умных. Тонких. Открытых. С чувством юмора, — залопотала Эмилия. — Согласна, на первый взгляд стол такой же, как везде. Но нет же! Нет!
Она показала на другую доску-столик, большего размера.
— Представьте, что вы столетняя бабка с маразмом.
Я икнула. Лучше не надо.
— Одну вас в комнате нельзя оставить, — продолжала Эмилия, — набедокурите до жути! Со стула свалитесь, одежду порвете. Или еду на пол покидаете. Если в голове пусто, всего ожидать можно. Но! Наш стульчик, который оснащен автоняней с фиксацией, — бомба! Оригинальный дизайн! Простота в обращении. Полная надежность. Гарантия невозможности травмироваться, сменные матрасики в непромокаемых чехлах. Вы, как бабушка в маразме, можете описаться.
Я снова икнула. Надеюсь, со мной такого казуса и в сто лет не произойдет.
Эмилия же, бойко болтая, не забывала быстро орудовать руками. Восхваляя стул, она прикрепила к его спинке колпак, очень похожий на те, что в советские времена были в каждой парикмахерской. Женщины в те годы накручивали волосы на бигуди, а потом садились сушить их под «абажур», внутри которого циркулировал теплый воздух.
— Просуньте ручки между ремнями безопасности, я защелкну их, — попросила Эмилия и через секунду пришла в безудержный восторг. — Ой, вы здорово выполнили задание, ой как красиво! Впервые такую умницу вижу. Браво, браво!
Послышался щелчок, я ощутила, как невидимые пальцы схватили ступни моих ног, которые покоились на подставке. Консультант тут же успокоила меня:
— Не беспокойтесь. Ножки придерживаются. Вы же помните, что являетесь безумной бабушкой? А такая легко из стула на пол чебурахнется, враз повредит руку, свернет шею, раздербанит тазобедренный сустав. Ох! Его очень сложно лечить.
Я попыталась поерзать на сиденье. Если я в сто лет с гаком сломаю себе первый или второй позвонок, меня не будут волновать проблемы эндопротезирования сустава.
— Но в нашем стульчике и дети, и психованные бабки находятся в полной безопасности, — талдычила Эмилия. — Моментик.
Раздалось громкое «клак». Перед моим животом возник столик.
— Супер, восхитительно, прекрасно, — заголосила продавщица, — тарелочка вставляется в углубление, ее фиг оттуда выковырнешь, что исключает пролив и сброс супа на пол. Вот вам ложечка!
Я машинально взяла ложку из резины. От ручки тянулась цепь.
— Антисбрасывательное приспособление, — запрыгала Эмилия, — ваша маленькая умная принцесса или бабушка с неизлечимым померанцем не швырканут хлебалку на пол. Ой, как моя сестра с сыном мучилась! Только даст Ване ложку, а безобразник ее фигак на пол.
Я не поняла, почему вдруг из старухи в маразме превратилась в бабку с померанцем, то есть с апельсином. Что это за недуг? Надо спросить у Оксаны.
— Представьте, что в тарелке еда, а вы с померанцем не понимаете этого. От померанца не соображаете совсем… — зачастила Эмилия.
И тут я сообразила: консультант перепутала слова. Я больна не апельсином, у меня не померанец, а деменция.
— …и пытаетесь швырнуть мисочку на пол. Начинайте! — скомандовала продавщица.
Я стала вынимать тарелку из углубления и потерпела неудачу.
— Ага! Не получается! — завопила Эмилия. — Ни фигашечки не выходит. Но это еще не все. Сюрприииз! Наше ноу-хау! Гениальная разработка инженерного коллектива холдинга «Мон малышик». Только у нас, только для вас, для всех егозливых, капризных деток, бабушек с померанцем и прочих групп населения, которые не желают прилично вести себя за столом. Автоматическая няня-фиксация. Дама, вы что предпочитаете? Яблочное пюре или мясной мусс?
Вопрос меня удивил, вроде речь шла о столе.
Но я ответила:
— Больше люблю фрукты.
— Роскошно, шикарно, — захлопала в ладоши Эмилия, — гениально! Вы чудо!
Продолжая громко восхищаться, продавщица схватила со стеллажа с детскими консервами банку, ловко открыла ее, вытряхнула в тарелку содержимое и велела:
— Ешьте!
— Спасибо, я сыта, — отказалась я.
— Супер! — закричала Эмилия. — Включаю няню!
Не успела Эмилия произнести эти слова, как на мою макушку опустился колпак, затем что-то схватило меня за обе щеки и слегка сжало их. Откуда-то появилась резиновая ложка и ткнулась прямо мне в рот.
— Начинайте, — приказала консультант, — ням-ням!
Я попыталась пошевелиться, но не смогла. Голова была жестко зафиксирована колпаком, а ноги сковали держатели. Я хотела отмахнуться от ложки, но руки не двигалась, торс придавил к спинке стула столик.
— Открывайте рот, — велела продавщица.
— Не собираюсь… — начала я, но продолжить не успела.
Резиновая ложка живо воспользовалась моментом и запихнула в меня кислое пюре.
— Фу! — закричала я и получила новую порцию гадости.
— Понимаете, как упрощен процесс кормления капризного ребенка с помощью разработанного нашими гениальными специалистами стола-стульчика? — ликовала Эмилия.
Я решила сказать все что думаю.
— Полное…
Ложка не растерялась, вбросила в мой рот новую порцию невозможно мерзкого на вкус пюре.
— Освободите меня немедленно! — заорала я, отплевываясь от фруктовой размазни.
— Все поняли? — тоном учительницы первого класса осведомилась Эмилия.
Я сообразила, что «няня» использует любой момент, чтобы накормить пленницу, и издала стон.
— Скажите по-человечески, — потребовала продавщица.
— Да! — рявкнула я и поперхнулась «вкусняшкой».
— Наглядная практическая демонстрация лучше слов и рекламных буклетов, — заметила Эмилия, нажимая на пульт, — вставайте. Няня дезактивирована.
Я попыталась подняться, но не смогла и потребовала:
— Сию секунду отстегните…
Договорить мне не удалось, по языку растеклась омерзительная масса. Я не выдержала и выплюнула «амброзию». В ту же секунду ложка со всего размаха стукнула меня по лбу.
— С ума сошла! — завопила я. — Ой! Опять в меня эту пакость впихнули. Тьфу, тьфу.
— Почему-то не отключается, — пробормотала Эмилия, упорно нажимая на пульт. — Странно.
— Там определенно есть кнопка аварийной остановки, — процедила я, не разжимая челюсти.
