однажды прочитал я в «Справочнике Мессии»
А затем поверь только в одно: Абсолют уже создал ее в Своем воображении, и получше, чем смог это сделать ты.
10
День выдался спокойный… лишь изредка появлялись пассажиры. А в перерывах между полетами я учился разгонять облака.
Раньше я был летчиком-инструктором, и я знаю, что ученики всегда самые простые вещи делают невероятно сложными; я это прекрасно знаю, и вот я снова стал учеником, яростно хмурюсь и сверлю взглядом тучи. Мне для начала бы побольше теории, а потом практики. Шимода улегся под крылом «Флита» и делает вид, что спит. Я тихонько пнул его в руку, и он открыл глаза.
«Я не могу», — сказал я.
«Нет, можешь», — сказал он и снова закрыл глаза.
«Дон, но я пытался. И в тот самый момент, когда я думаю, что что-то начинает получаться, туча возвращается и начинает раздуваться еще больше прежнего».
Он тяжко вздохнул и сел. «Выбери мне облако. И, пожалуйста, поменьше».
Я выбрал самую здоровую и мрачную тучу на небе, высотой не меньше километра, облако клубящегося дыма, вырвавшегося из преисподней. «Та, что над силосной башней, вон там», — указал я. «Та самая, что начала чернеть».
Он молча взглянул на меня. «За что ты меня так ненавидишь?»
«Все потому, что я люблю тебя, Дон», — улыбнулся я. «Тебе не стоит размениваться на пустяки. Но если не нравится эта, я выберу что-нибудь поменьше…»
Он еще раз тяжко вздохнул и снова посмотрел на небо. «Я попытаюсь. Ну, которая?»
Я глянул в высь. Туча, это чудовище, принесшее миллионы тонн дождя, исчезла; на ее месте осталась лишь неровная дырка, в которой сияло голубое небо.
«Вот это да», — тихо пробормотал я.
«Если уж взялся за дело…» — процитировал он. «Нет, хоть мне и хотелось бы принять все те восхваления, которые ты мне столь безмерно воздаешь, я должен чистосердечно признаться тебе: это очень просто».
Он указал мне на малюсенькое облачко, висящее над головой. «Вот. Теперь твоя очередь. Готов? Давай».
Я уставился на эту дымку, а она глянула на меня. Я попытался представить, что облако исчезло, представил себе вместо него пустое место, мысленно изжарил его тепловыми лучами, приказал ему исчезнуть и появиться где-нибудь там, подальше. Прошла минута, пять, семь, и медленно-медленно оно наконец исчезло.
«Ты не очень-то скор?» — спросил он.
«Но это у меня вышло впервые! Я только начинаю! Наперекор невозможному… ладно, невероятному, а ты вместо похвалы говоришь, что я не очень-то скор. Я — просто молодец, ты это сам знаешь».
«Поразительно. Ты был к нему так привязан, а оно все же исчезло».
«Привязан! Да я колошматил эту тучу всем, чем только мог! Шаровые молнии, лазерные лучи, пылесосы, размером с гору…»
«Отрицательная привязанность, Ричард. Если ты действительно хочешь, чтобы облако исчезло из твоей жизни, тебе ни к чему разводить вокруг этого столько шуму. Тебе надо лишь расслабиться и убрать его из своих мыслей. Вот и все».
Облако не знает, почему оно движется именно в этом направлении и именно с этой скоростью,
— вот, что было написано в книге
оно чувствует лишь побуждение…
вот куда надо плыть сейчас. Но небо знает, куда и зачем плывут облака и какая картина ими пишется, и ты, тоже, это узнаешь, когда поднимешься достаточно высоко, чтобы взглянуть за горизонт.
11
Каждая мечта тебе дается вместе с силами, необходимыми для ее осуществления. Однако, тебе, возможно, придется ради этого потрудиться.
Мы приземлились на огромном пастбище неподалеку от небольшого пруда, вдали от городов, где-то на границе штатов Иллинойса и Индианы. Никаких пассажиров, устроим себе выходной, думал я.
«Послушай», — сказал он. «Впрочем, нет. Просто спокойно стой там и смотри. То, что ты сейчас увидишь вовсе не чудо. Почитай учебник физики… даже ребенок может ходить по воде».
Он повернулся и, словно не замечая, что там была вода, на несколько метров отошел от берега, шагая по поверхности пруда. Это выглядело так, будто пруд на самом деле был лишь миражом, родившимся в жаркий полдень над каменной твердыней. Он крепко стоял на поверхности, ни брызги, ни волны не заливали его летные ботинки.
«Давай», — сказал он, — «иди сюда».
Я видел это своими глазами. Это было возможно — ведь он стоял на воде, вот и я пошел к нему. Было такое ощущение, что иду по прозрачному голубому линолеуму, и я рассмеялся.
«Дональд, что ты со мной делаешь?»
«Я всего лишь показываю тебе то, чему все учатся рано или поздно», — сказал он, — «вот теперь ты и сам можешь».
«Но я…»
«Слушай. Вода может быть твердой», — он топнул ногой, и звук был такой, словно под ним был камень, — «а может и не быть». Он снова топнул и обрызгал нас с ног до головы. «Почувствовал? Попробуй сам».
Как быстро мы привыкаем к чудесам! Не прошло и минуты, как я начал думать, что хождение по воде возможно, естественно и… вообще, что тут такого?
«Но если вода сейчас твердая, как мы можем ее пить?»
«Так же как и ходить по ней, Ричард. Она не твердая, и не жидкая. Ты и я, сами решаем, какой она будет для нас. Если ты хочешь, чтобы вода была жидкой, думай, что она жидкая, поступай так, будто она жидкая, пей ее. Если хочешь, чтобы она стала воздухом, действуй так, будто она — воздух, дыши ею. Попробуй».
Может, это связано с присутствием столь продвинутого существа, подумал я. Может, таким вещам позволительно происходить в определенном радиусе, скажем, метров пятнадцать вокруг них…
Я встал на колени и засунул руку в пруд. Жидкость. Затем я лег на его поверхность, погрузил голову в синеву и, исполненный веры, сделал вдох. Казалось, что я дышу теплым жидким кислородом, дышалось легко и свободно. Я сел и вопросительно посмотрел на него, ожидая, что он без слов поймет то, что вертелось у меня в голове.
«Говори», — приказал он.
«Зачем мне говорить вслух?»
«Потому, что то, что ты хочешь сказать, точнее выразить словами. Говори».
«Если мы можем ходить по воде, дышать ею и пить ее, почему мы не можем то же самое делать и с землей?»
«Правильно. Молодец. Смотри…»
Он легко подошел к берегу, будто шагал по нарисованному озеру. Но в тот момент, когда его ноги ступили на прибрежный песок, он начал погружаться и, сделав несколько шагов, ушел по плечи в землю, покрытую травой. Казалось, что пруд неожиданно превратился в остров, а земля вокруг стала морем. Он немного поплавал в пастбище, плескаясь и поднимая темные жирные брызги, затем поплавал на самой его поверхности, а потом встал и пошел по нему. Неожиданно, я увидел чудо — человек шел по земле!
