Несмотря на то что славянское население европейской Турции еще продолжало взывать к помощи единоверной России, реальная политическая ситуация заставляла его все более отчетливо осознавать иллюзорность этих надежд. В данных обстоятельствах единственный способ противостоять натиску турок виделся во всеславянском объединении. Подобные идеи проникали в бал канские провинции вместе с агентами Гарашанина, находя отклик и понимание.
Гарашанин впервые выдвинул лозунг «Балканы – балканским народам». Однако деятельная личность Гарашанина предполагала не только выдвижение лозунга, но и практическую работу по его воплощению в жизнь. По его мнению, следовало заняться непосредственным распространением идеи объединения среди народов Болгарии, Боснии, Северной Албании. Не упускались из виду и австрийские сербы – жители Славонии, Хорватии, Далмации, Срема, Баната и Бачки. По плану Гарашанина все они должны были войти в состав великой и свободной южнославянской державы. Широкая веротерпимость стала основой объединительного движения – без нее нельзя было рассчитывать на успех, принимая во внимание принадлежность части южных славян к мусульманству и католичеству. Гарашанин возлагал большие надежды на католических священников Австрии, приверженных идее создания единого государства. Известный политический деятель сербской Воеводины Дж. Стратимирович, принявший активное участие в военных действиях сербов против венгров в 1848–1849 гг., также выступал не за создание сербской автономии в составе венгерских земель, а за единое государство, включающее в себя широкий географический ареал, вплоть до Константинополя
[453]. Таким образом, объединительная идея получила широкое распространение не только среди турецких славян, но и подданных Австрийской империи. Гарашанин полагал, что работу по сплочению славянства должны выполнять специально посланные в провинции агенты. Во главе всей пропагандистской работы стоял сам министр внутренних дел.
Основные задачи агентов были сформулированы в «Начертании». Они должны были:
1) обращать внимание на партии, существовавшие в провинциях,
2) описывать военное положение земель, число войск и вооружения,
3) составлять списки знатнейших фамилий края, включая и противников Сербии,
4) выяснять, что говорят и думают о Сербии в данной провинции
[454].
Агентурная сеть, во главе которой стоял сам автор «Начертания», была выстроена по вертикали в соответствии с классическими принципами конспиративной организации: каждый новый член общества знал только своего начальника, чтобы в случае гонений на них не иметь возможности выдать большого числа соратников. Весь Балканский регион делился на Западную и Восточную части, которые курировались М. Баном и Т. Ковачевичем. Непосредственным заместителем Гарашанина стал Йован Маринович
[455].
Описание организации агентурной сети оставил бывший секретарь Валевского окружного суда Йован Миленкович, который сам принимал участие в этой работе: «Агентов было 52, и им платили по 50, 60, 70, а некоторым 100 талеров в год. Из сербской государственной казны ежегодно тратилось на организацию 5–6 тысяч талеров»
[456]. Из данного отрывка видно, что деятельность всей агентурной сети была важной частью государственной политики Сербии, на которую выделялась значительные государственные средства. Агентами становились люди разного социального положения и вероисповедания. С ними сотрудничали священники, монахи, торговцы. Значительную часть среди них составляли католики.
Для успеха всего объединительного движения большое значение имела позиция двух регионов – Черногории и Болгарии, то есть тех краев, где традиционно господствовало православие. Черногорский правитель Петр Петрович Негош сочувственно воспринял идею создания славянского государства – он готов был отказаться от верховной власти в пользу представителей сербской династии и оставлял за собой лишь высший церковный сан. Однако для черногорцев, имевших тесные и сложившиеся связи с Россией неприемлемой была сама идея антирусской направленности предложенного проекта. В связи с этим можно предположить, что деятельность агентов в Черногории не сулила большого успеха. Пытаясь заменить Россию в деле покровительства Черногории, сербское правительство приняло решение о выделении этой провинции ежегодной денежной помощи в размере 1000 дукатов. Фактически Сербия пыталась переориентировать внешнюю политику Черногории. Эта же тактика была применена по отношению к Болгарии – Сербия брала на себя расходы по обучению болгарской молодежи, по печатанию книг на болгарском языке.
Практически во всех провинциях Балканского полуострова Гарашанин имел доверенных людей. Достаточно подробно об этом говорится в книге К. В. Никифорова. Упомянем здесь только некоторых: в Северной Албании это был католический священник Карл Красничи, имевший большое влияние на мирдитского вождя Биб Доду и местный католический приход. Условием их согласия на объединение стала свобода вероисповедания. В Герцеговине с Гарашаниным поддерживал связь православный священник Й. Памучина, в Дубровнике – протоиерей Дж. Николаевич
[457].
Большое значение для расширения пропагандистской работы имели путешествия М. Бана и Т. Ковачевича по Хорватии, Далмации, Черногории, Боснии, Герцеговине, Старой Сербии и Юго-Западной Болгарии. В 1848 г. Бан посетил в Сремски Карловцах патриарха Раячича. В Загребе с помощью Л. Гая виделся с хорватским баном Елачичем. В сентябре 1848 г. Т. Ковачевич также совершил поездку по Хорватии, Далмации и Боснии. В своем отчете о путешествии, составленном на имя Александра Карагеоргиевича, он подчеркнул, что босняков и герцеговинцев следует оградить от «русско-австрийского… и турецко-венгерского наступления» для большего сближения с Сербией
[458]. Вслед за автором «Начертания» Ковачевич повторял имена главных врагов «сербства», среди которых первое место занимала Россия.
Деятельность Гарашанина и его сподвижников по расширению пропагандистской работы активизировалась в 1848–1849 гг., что было связано с развитием военных событий в Воеводине. В 1849 г. министр внутренних дел выработал «Устав политической пропаганды в землях славяно-турецких» – практическое руководство к действию рассылаемых в провинции агентов. Теперь «Устав» ориентировал южнославянские народы на подготовку и проведение «одновременного вооруженного восстания». Период собственно пропагандистской работы должен был смениться реальными действиями вооруженного народа. В 1850 г. был принят второй «Устав», аналогичный первому. Пропаганда агентов сербского правительства, регламентированная этими документами, велась вплоть до 1853 г., пока Гарашанин оставался премьер-министром Сербии. Смещенный со своей должности усилиями российского правительства, Гарашанин свернул сеть своих агентов.
