На другое утро выложил кузнец кошелек на стол и стал солнца дожидаться. Только оно в окно засветило, раскрыл кошелек да и повернул его золотым прямо на солнечный луч. Начал шептать тихонько: «Сияй, сияй — деньгу прибавляй!» Только прошептал три раза, жена с порога и крикнула: «Демид, иди скорей!»
Выскочил на крыльцо, а во дворе всадник стоит в алом сафьяновом кафтане, у лошади одна сбруя стоит больше, чем весь домишко с кузницей.
«Ты, что ли, кузнец?» — высокомерно так спрашивает. У Демида сердце упало: видать, прознали власти, что он цыгану помог. Хотел сказать, мол, не — я, мол, давно уже не работаю, да язык как присох…
«Я вчера тут недалеко один ехал. Припозднился, да и оплошал, — говорит вдруг всадник. — Два разбойника на меня набросились. И не остаться бы мне в живых, да на мое счастье, выскочил какой-то парень. В темноте-то я его не рассмотрел, зато он мне помог разбойничков прямиком в ад послать. Я парню кошель кинул да говорю: тому, что ты тут оказался, я жизнью обязан. А он мне говорит: не мне ты обязан, а кузнецу, что тут рядом живет. Я у него был».
Демид покряхтел, как всегда в трудных случаях бороденку поскреб: «Приятеля моего сын из деревни заезжал… Я ему кузню показывал…»
Всадник усмехнулся и головой покрутил: «Мне как раз кузнец нужен. Ты оружие умеешь ковать? — Демид кивнул. — Вот и возьму тебя. Только кузню придется перенести. Сам-то я из Москвы, а тут, в Туле, у меня подворье. А рядом с ним, на соседней улице, как раз дом пустует. Вот и думаю, не открыть ли там кузню большую, для двора царского оружие ковать? Говорят, тульские кузнецы на то большие умельцы».
Демид усмехнулся: «Это точно! Многие старинные секреты мы, туляки, знаем». Всадник головой тряхнул: «Решено! Беру тебя. Только и ты по кузням походи, погляди, кого еще выгодней к делу нашему пристроить. Да и сам собирайся, рядом с кузней жить будешь. Вот тебе подъемные!»
Кузнец и ахнуть не успел, как его руки сами собой подхватили весьма увесистый кошелек. Раскрыл — два десятка золотых. Вот вам и солнечное золото! Дай бог того же цыгану…
Через пять месяцев, 26 марта 1656 года, у Демида Григорьевича Антуфьева родился первенец — сын Никита. Пройдет еще шесть десятков лет, и 21 сентября 1720 года сам царь Петр за заслуги в «железных и медноплавильных делах, за строительство заводов и фабрик» наградит заводчика и промышленника Никиту Демидова потомственным дворянством.
Так что росло солнечное золото в семействе демидовском. И то — разве есть что сильней солнечного света?..
«Большой Санси»
Этот бриллиант считается практически самым первым из алмазов, ограненных в Европе. Его цвет чуть желтоват, но безупречен, а прозрачность — чистой воды. Вес после огранки 55,2 карата. Форма — грушевидная. Размер — 25,7 х 20,6 х 14,3 мм. Ныне камень является собственностью Франции. Но сколько пришлось ему постранствовать по миру — об этом можно написать целый роман, не то что несколько историй.
По преданию он был найден где-то на рубеже первого и второго тысячелетий в знаменитых копях индийской Голконды. Рассказывают, что однажды сам раджа посетил свои алмазные копи. И увидел, как один из рабов-ста-рателей как раз добыл желтый алмаз — да такой огромной величины, что за эту находку полагалось особое вознаграждение: следовало отпустить старателя на свободу. Но жадный правитель не желал терять раба. Раджа просто выхватил камень из рук работника, заявив, что он сам только что нашел алмаз. Вот тогда старатель в сердцах и предсказал, что желтый алмаз будет приносить владельцам одни несчастья.
Превращение алмаза
В Европе этот камень объявился в XV веке в сокровищнице герцога Бургундского — Карла Смелого. Говорят, что нынешний «Санси» — только часть огромного необработанного алмаза, который Карл приказал разрезать натрое. Один камень в начале 1470-х годов Карл отослал в подарок французскому королю Людовику XI, а другой — Папе Римскому Сиксту IV, тому самому, в чью честь впоследствии Рафаэль написал «Сикстинскую мадонну», изобразив на ней и самого папу Сикста, к тому времени уже почившего.
Но ко времени дара Карла Смелого папа Сикст был жив и здоров. И подарок ему, как и французскому королю, настолько понравился, что оба властителя стали постоянно носить алмазы с собой: Людовик в огромном кольце, а Сикст в специальном мешочке на поясе.
Р. ван дер Вейден. Карл Смелый с орденом Золотого Руна. 1460 г.
Вот только желтые камни счастья обладателям не принесли.
Более того, именно в день кончины алмазы оказались на каждом своем хозяине. И это явно был зловещий знак.
Да и третий камень, который Карл оставил себе, видно, тоже невзлюбил владельца. Правда, поначалу все шло хорошо. Искусный ювелир Беркен предложил Карлу Смелому увеличить стоимость алмаза — огранить его бриллиантовыми гранями. Тогда гранить алмазы умели только на Востоке. Поэтому в Европе было много алмазов, но бриллианты — на счет. Так что желтый алмаз оказался чуть не первым, ограненным в бриллиант, в Европе. Но]сколь же трудно было ювелиру Беркену расстаться со своим творением!..
Даже когда Карл уже явился забирать свой новый бриллиант, ювелир все медлил — что-то говорил правителю, сбивчиво и несуразно, пока у того не кончилось терпение: «К чему мне твои рассказы? Покажи мой камень!»
Ювелир вздохнул. Начал развязывать особый мешочек, куда положил ограненный алмаз. Пальцы дрожали. Не хотели слушаться. И Карл, не сдержавшись, рванул мешочек к себе. Кожа скрипнула, завязки порвались, и прямо в руки Карла выпал сноп разноцветных искр, сверкающих даже при чадящих свечах. На секунду оба — и ювелир и властитель — оцепенели. И вдруг Карл, не боявшийся ничего в смертельных битвах, тоненько вскрикнул и закрыл глаза — так резко переливался всеми цветами радуги огромный алмаз, ставший бриллиантом.
«Я огранил его тридцатью двумя гранями, мой господин! — послышался шепот ювелира. — Это называется двойная бриллиантовая розетта. Правда, вес самого камня стал меньше: в алмазе было сто каратов, а в бриллианте осталось чуть меньше пятидесяти четырех. Зато я сохранил его природную форму — в виде груши. К тому же, заметьте, в высоту он больше двух с половиной сантиметров. Так что это — один из крупнейших бриллиантов мира. И окрас у него замечательный — чистой воды, хотя и слегка желтоватый. От этого он еще более ценен, ведь желтые бриллианты — редкость. Вот только… — Ювелир замялся. — Работа была сложнейшая, мой господин, ну и цена…» — «Сколько?» — выдохнул Карл. «Три тысячи золотых…»
Карл кивнул, почти не слушая. Да какое значение имеет цена?! Карл просто не в состоянии расстаться с таким сокровищем. И пусть короли всего мира носятся со своими алмазами. Ни у кого из них нет и не будет такого бриллианта!
