Собственно, тут и возразить-то было нечего. Скука – это единственное, с чем я не знаком по жизни в принципе. А как хотелось бы…
– Будь другом, присмотри за леди Мелиссой, – виновато попросил я. – Что-то душа не на месте, надо сгонять домой, там Хельга одна со Смертью.
– Ставр, я тебя умоляю, Хель её мама. Что бы ты там себе ни напридумывал, она никогда не причинит зла своей единственной дочери. Смерть не склонна к интригам, она просто в них не нуждается.
– Знаешь, вот не надо мне тут семейных сантиментов. Если бы я не вытащил тебя тогда, милая сестрица Хель прекраснейшим образом добила бы тебя, тупо отрезав голову кровавым серпом.
Бывший бог возмущённо поиграл бровями, но подходящих слов не нашёл, он знал, что я прав. Хотя, конечно, на тот момент, полузадохнувшийся в объятиях змея и едва не захлебнувшийся в его ядовитой крови, мало что помнил, а понимал, видимо, ещё меньше.
Фактически именно эта страшная «смерть» и последовавшее за этим длительное пребывание в коме и привели к катастрофическим последствиям для его мозга. Психика и разум бывшего бога в нашем мире необратимо изувечены, а уж его так называемая божественность вообще безвозвратно канула в обоих мирах. Ему приходится с этим жить, он привык, даже я, наверное, парюсь по этому вопросу больше.
Спокойно переодевшись у себя в комнате, я прошёл по коридору, стараясь внять совету Эда и не заморачиваться проблемами Хельги и Хель раньше времени. Не хочу, не буду, и так голова вскипит скоро.
– Сир? – У старой фрески меня ждал смущённый Метью.
Опять косит под Седрика. Нашёл же себе пример для подражания, нет чтобы у меня чему-то хорошему поучиться?!
– Вы не передадите письмо миледи Хельге?
– Нет.
– Почему?
Я закатил глаза к потолку. Вот мало ему, что я феодал, что я хозяин этого замка и этих земель, что я, в конце концов, её папа, он ещё требует от меня объяснений, почему я не Гименей?! И что самое обидное, пороть его уже бессмысленно, меня собственная дочь не поймёт. Хотя какого северного мха, хоть разок-то ему треснуть можно?
– Давай свою бумажку.
Я, честно говоря, не очень понимал, что произнёс и что сделал. Потом стиснул зубы и гордо ушёл в стену.
Дома было тихо.
Ни шума драки, ни сдерживаемых рыданий, ни деликатного чавканья на кухне. Прямо на кровати, так, чтобы сразу было видно, лежал тетрадный листок с коротким текстом от руки: «Папуль, мы с ма пошли в кино. Целую, целую!» Понятно.
То есть ничего не понятно, конечно, но, если дело обошлось без слёз и кровопролития, это всё равно уже хорошо. Ну или очень даже неплохо. Не представляю, правда, куда они дели добермана Гарма и на какой фильм пошли – Смерти, знаете ли, трудно угодить с сюжетом. Но и это дело десятое.
Я открыл ноутбук, быстро заварил кофе на кухне, проверил сотовый (ничего срочного) и с наслаждением позволил себе несколько минут релаксации за антикварными торгами. Приятно же поговорить с умным человеком, то есть с самим собой.
Когда сметает горы рок,
И льют дожди печаль,
И затрубит в победный рог
Литая вражья сталь,
Чужак придёт с кривым мечом
На отчие поля, –
Укройся за моим плечом,
О Грузия моя!
Неожиданно для самого себя вслух процитировав классика грузинской поэзии, я открыл проверенные аукционы. Ну-с, что у нас тут сегодня?
– Кавказская сабля с европейским клинком. Клеймо Золингена и солярные рисунки – луна, солнце, звезды. Тифлисская подделка под «аббас-мирзу». В принципе вполне стоит своих заявленных ста тысяч рулей. Но кому я её потом продам? Тем более что мои собственные торги висят. Три ставки на дагу для левой руки, это приятно, но мало. А тащить из Приграничья золото и ювелирку достаточно проблематично. В девяностые оно бы ещё как-то прокатило, но сейчас, после «пакета Яровой», ну его на фиг, все эти риски.
Я пролистал три основных рабочих аукциона, зашёл в свой интернет-магазин, оформленный на подставное лицо, убедился в практически полной тишине и отсутствии всяческого действия. Ничего страшного, деньги пока есть, в торгах всё циклично, как-нибудь справимся. Я отправил эсэмэску Хельге, сообщая, что жду их дома. Встал, чтобы сделать себе ещё кофе, но…
В этот момент окно на кухне разлетелось вдребезги, и на полу закружилась дымовая граната. Клубы удушливого дыма мгновенно заполнили помещение. Я ещё успел услышать, как вышибают мою многострадальную дверь, как тяжёлые ботинки спецназовцев грохочут по ламинату, и рухнул на диван, теряя сознание до того, как меня начали бить. Всё.
Если кто по жизни в разных ситуациях попадал под раздачу российского ОМОНа, знает, что лучше всего лежать на боку, лицом вниз, подтянув колени к животу и прикрывая голову руками. Не то чтоб ребята злые, просто у них работа такая – меньше сопротивляешься, меньше бьют. Я не сопротивлялся, не та ситуация.
Ну и, как вы понимаете, они тоже люди, у них тоже совесть есть, поэтому в себя я пришёл уже в машине, на металлическом полу, запястья в наручниках, голова болит, над бровью щиплет подсыхающая ранка, но в остальном жив. Это главное, а прочие детали как-нибудь согласуются и утрясутся по ходу. Ехали мы довольно долго, видимо, куда-то за город, что одновременно и хорошо и плохо.
Хорошо, потому что меня могли запросто бросить к уголовникам в общую камеру предварительного заключения городской тюрьмы, она у нас прямо в центре и называется «Белый лебедь». Возможно, в честь того, что рядышком, буквально через дорогу и пару домов, расположено искусственное лебединое озеро. Водный парк, высокие ивы и тополя, излюбленное место семейного гулянья горожан ещё с прошлого века.
И плохо, потому что если меня вывезут на какой-то более секретный объект, то, значит, арест не вполне законный, адвокату мне не дозвониться, а обвинения вообще могут не выдвигать. Сидишь и сиди, значит, так надо! В целом одно уравновешивает другое.
Лично мне в равной мере претит как быть «узником замка Иф», так и заваривать чифир с реальными урками. По-любому приходить в себя ещё рано, полежим, посмотрим, что будет дальше. Если кто-то ожидал головокружительного сюжета, так грузинскую птицу обломидзе вам в руки! Всё шло по накатанной, привычно и предсказуемо.
Меня слегка пнули сапогом под рёбра, просто для того, чтобы убедиться, что живой, и без лишних сантиментов (как и лишней грубости) выволокли из машины. Я принципиально отказывался приходить в себя, им надо, пусть несут. В конце концов, это их служебные обязанности, мне приглашения не присылали, смокинг надеть не позволили, а сама вечеринка явно будет тухлой, как прогорклый рыбий жир…
Я был с почётом отволочен в какое-то здание: коридор, лестница вниз, традиционный подвал, полумрак, сыро, но тепло. Сняли наручники, заново надели, приковав к какой-то трубе. То есть ничего нового, вы наверняка стопятьсот раз видели нечто подобное в кино. Ну вот по жизни оно тоже так бывает.
