2
Что до буржуйских друзей, то тут ты не ошиблась. По крайней мере четыре домофона преграждали путь к этим Чипстерам.
Четыре!
Честное слово, на этом фоне префектура Бобиньи – ну просто игрушечная ферма «Плеймобил».
В какой-то момент я уже было поверила, что эту ночь нам придется провести в обнимку с желтым мусорным баком. Рехнуться можно. А тут еще и Сами, как обычно, во всей своей красе: «Телефон-заблокирован-но-все-же-отправлю».
На наше счастье, какой-то парень вывел пописать своего карликового шнауцера, иначе бы мы до сих пор там торчали.
Мы прямо-таки набросились на него. Бедолага чуть не обделался. Хотя я ни за что в жизни не раздавила бы животное. Даже если, по правде сказать, к шнауцерам особой любви не питаю. Меня никогда не прикалывала грубая щетина. Борода, усы, бахрома на животе и вокруг лап, нет, серьезно, все это требует столько ухода, что убиться можно.
После того трезвона всех домофонов, который мы устроили, нас наконец-то впустили, а уж оказавшись в тепле, горячительное мы искали недолго.
Потягивая тепловатый, почти тошнотворный пунш, я просканировала помещение, оценивая ассортимент в свободном доступе.
Мдам. Я уже стала сожалеть о своем сериале. Сплошные маменькины сыночки, одетые по последней моде. Меня от таких совершенно не втыкает.
Вечеринка была по поводу какой-то высокохудожественной фигни, если я правильно поняла. Выставка фоток, которые сделала какая-то девица, съездив в Индию или куда-то еще. Я не разглядывала. В кои-то веки оказавшись с правильной стороны кольцевой автодороги, я не испытывала ни малейшего желания снова смотреть на бедных.
Так, ладно, не то чтоб у меня дома чего-либо не хватало.
Самия уже вовсю охмуряла какого-то гота с прядью волос, свисавшей ему на глаза, подведенные взятым у матушки черным карандашом «Жеме», и, честно говоря, мне никак не удавалось просчитать карнавальный план подруги, пока совсем рядом с ее маленьким заклепанным Дракулой я не заметила его приятеля в «Гуччи».
А, ну тогда о’кей. Тогда понятно. Тогда это хорошее селфи.
Уж я-то ее знаю, мою Самию. Мысль о том, что впервые в жизни ей, быть может, доведется потереться о настоящий ремень от настоящего «Гуччи», а не о какую-то подделку с Порт-де-Клиньянкур, создавала парню самые благоприятные условия.
По крайней мере, его херу.
Чтобы не выглядеть так, будто я им свечку держать собралась, я отправилась осматривать квартиру.
Фу.
Сплошные книги.
Сочувствую домработнице…
Я наклонилась рассмотреть фотографию кота. Священный бирманец. Это было очевидно по его белым «носочкам». Мне они нравятся, хотя с ними непросто. Да еще и просят за них… Один бирманец стоит как два сиамских, такие ножки обходятся недешево. Все это напомнило мне о том, что мне еще предстоит распаковать все мои когтеточки и веревочные деревья. Уф… В этом отделе и так совершенно нет места. Дождусь окончания акции на…
– Знакомьтесь: Арсен.
Черт, как же он меня напугал, этот идиот.
Я его не видела. Парня, который сидел в кресле прямо за моей спиной. В скрывавшей его полутьме можно было разглядеть только его ногу. Ну, то есть скорее даже… его гейские носки и черные ботинки. И еще – руку на подлокотнике. Огромную руку, в которой он крутил маленький коробок спичек.
– Это мой кот. Точнее, кот моего отца. Арсен, познакомься, это…
– Э-э… Лулу.
– Лулу?
– Да.
– Лулу… Лулу… – повторил он суперзагадочным тоном, – Лулу, это может быть Люси или Люсия. А может, Люсилия… Или даже Людивина… Если только не… Люсьенна?
– Людмила.
– Людмила! Вот это мне повезло! Пушкинская героиня! А как там ваш Руслан, моя дорогая? По-прежнему разыскивает вас на пару с коварным Рогдаем?
На помощь.
Черт побери, стоит только какому-то психу сбежать из-под надзора, и, можешь не сомневаться, он достанется мне.
Ты прав. Вот это мне повезло.
– Прости, что? – сказала я.
Он встал, и я увидела, что внешне он совсем не такой, как я его себе вообразила по ногам. Что он даже откровенно симпатичный. Блин, мне от этого было не легче.
Он спросил, не хочу ли я выпить, и, когда вернулся с двумя бокалами – не с пластиковыми стаканчиками, а с настоящими стеклянными бокалами с его кухни, – мы с ним вышли покурить на балкон.
Я его спросила, почему кота назвали Арсеном, не из-за белых ли перчаток Арсена Люпена
[3], чтобы дать ему понять, что я не такая дура, какой кажусь, и тут же заметила, как легкое разочарование проскользнуло в его глазах. Он наговорил мне с три короба комплиментов, но было видно, что про себя думал: «Вот ведь дерьмо, а с этой дурочкой будет не так просто переспать, как казалось».
Вот именно. Не верь глазам своим. Я грубовата, но это маскировка. Как гекконы на деревьях или полярные лисы, меняющие свой окрас зимой, так и я – меня настоящую не видать.
Есть такие куры, не помню, как называются, так вот у них перья на лапах, и они заметают свои следы, когда идут, ну а я в общем-то такая же, только еще хуже: я сметаю все заранее, даже не сделав первый шаг.
Почему? Потому что мое тело вечно искажает мою суть.
(И особенно сильно, когда я надеваю убойные майки своей подружки Самии, надо признать.)
В общем, начали мы с его кота, затем перешли на котов в целом, потом на собак, и то да се, и что они не столь благородные, зато куда более преданные, и уж от этого, неизбежно, добрались до моей работы.
Его не на шутку восхитило то, что я отвечаю за всю живность в «Анималенде Бель-Эбуа».
– За всю?!
– Ну да… За червей для рыбной ловли, за собак, морских свинок, песчанок, карпов, попугаев, канареек, хомяков и… уф… еще за этих… за кроликов… карликовых, вислоухих, ангорских… Ну и за всех прочих, кого из-за рома я сейчас позабыла, но кто все равно находится там, вот так!
(На самом деле я не совсем заведующая, но поскольку он живет напротив Нотр-Дама, тогда как я в северном пригороде за «Стад-де-Франс», то я почувствовала, что должна как-то уравновесить наши позиции.)
– Это великолепно.
– Что именно?
– Да нет, я имею в виду, что это все так колоритно. Прямо как в романе.
