Многие родители с неодобрением относятся к слезам своих детей, так как видят в них форму манипуляции. Говоря словами одной из участниц нашего исследования: «Каждый раз, когда моя дочь плачет и надувает губы, она делает это, чтобы обратить на себя внимание». Подобное восприятие детских слез или истерики превращает эмоциональные ситуации в борьбу за власть. Родители могут думать: «Мой ребенок плачет, потому что он чего-то от меня хочет, и я должен это прекратить или мне придется смириться с еще более частым плачем, вспышками гнева и мрачностью». Родителям кажется, что их загоняют в угол или пытаются шантажировать, поэтому они отвечают гневом и наказанием.
Как и многие отвергающие родители, неодобряющие родители избегают эмоциональных ситуаций, опасаясь потерять власть над эмоциями. «Я не люблю злиться, потому что в такие моменты теряю самоконтроль», – говорит Джин, мать пятилетнего Кэмерона. Столкнувшись с непослушанием ребенка, неодобряющие родители чувствуют, что должны обратиться к эмоциям, то есть к той области, в которой они себе не доверяют. Как следствие, они считают оправданным наказывать детей за то, что те их сердят. Джин объясняет: «Если Кэмерон начинает орать, я просто говорю, что не собираюсь с этим мириться! Если он продолжает, то я его шлепаю».
Линда замужем за человеком с буйным характером. Опасаясь, что ее четырехлетний сын Росс вырастет «таким же, как его отец», она отчаянно пытается спасти ребенка от этой участи и сама реагирует не менее бурно. Когда Росс расстраивается, «он пинается и кричит, поэтому я шлепаю его, чтобы успокоить, – объясняет она. – Может быть, это неправильно, но я действительно не хочу, чтобы у него был плохой характер».
Некоторые родители ругают или наказывают детей за проявление эмоций для того, чтобы «сделать их более жесткими». Чаще всего неодобряющие отцы наказывают за это мальчиков, которые испытывают страх или печаль. Они считают, что в жестоком мире их сыновьям лучше научиться не быть «слабаками» и «плачущими младенцами».
Некоторые родители и вовсе учат своих детей не выражать негативные чувства. «Итак, Кэти грустно, – саркастически говорит отец Кэти. – Что же мне делать? Всячески ее ублажать? Не думаю, я считаю, что люди должны сами разбираться со своими проблемами». Ответом на гнев служит тактика «око за око»: когда дочь выходит из себя, отец тоже выходит из себя – шлепает или дает подзатыльник.
Конечно, столь безоговорочное неодобрение и жесткая реакция встречается нечасто даже среди неодобряющих родителей. Однако при определенных обстоятельствах подобные реакции не редкость. Например, некоторые родители терпимо относятся к отрицательным эмоциям, если эпизод непродолжителен по времени. Один из участников нашего исследования рассказал, что в подобных ситуациях он представляет себе будильник и мирится с плохим настроением сына ровно до тех пор, «пока будильник не прозвенел». А затем «наступает время приводить Джейсона в себя»: его наказывают и изолируют от остальных членов семьи.
Некоторые родители считают, что их дети не должны испытывать негативные эмоции, особенно печаль, так как они «теряют» энергию. Один из отцов, назвавший себя «бессердечным реалистом», рассказал, что возражает против печали своего ребенка как против «бесполезной траты времени», потому что она «не приводит ни к чему конструктивному». Другие придерживаются мнения, что печаль – драгоценный продукт, объем которого может закончиться; потратьте свою долю слез на мелочи, и вам ничего не останется на большие жизненные трагедии. Но независимо от того, чем неодобряющий родитель измеряет печаль, количеством пролитых слез или потраченных минут, проблема не решается – их дети продолжают ее испытывать. «Я объясняю Чарли, чтобы он поберег свою печаль на крупные события, – говорит Грег, – а не на такие пустяки, как потерянная игрушка или порванная страница. Вот смерть домашнего животного – это действительно достойный повод для печали».
Если подобная точка зрения преобладает в жизни семьи, ребенка могут наказывать за то, что он грустит по «несерьезным поводам». Более того, если и в семьях родителей к эмоциям относились с пренебрежением, то велика вероятность, что печаль ребенка будет восприниматься как «непозволительная роскошь», доступная лишь некоторым «привилегированным» индивидам. Я вспоминаю Карен, одну из матерей, принимавших участие в нашем исследовании: ее бросили родители, а затем поочередно воспитывали разные родственники. В детстве Карен была лишена эмоционального комфорта, поэтому она с трудом выносит «мрачные настроения» своей дочери.
Поведение отвергающих и неодобряющих родителей имеет много сходных черт. Более того, родители, идентифицировавшие себя как отвергающие, впоследствии могут обнаружить, что они действуют скорее как неодобряющие.
Дети отвергающих и неодобряющих родителей также имеют много общего. Наше исследование показывает, что эти дети мало доверяют собственному мнению. Когда им раз за разом объясняют, что их чувства неуместны или необоснованны, они вырастают с уверенностью, что с ними что-то не так. Их самооценка занижена, они испытывают больше трудностей в учебе и управлении своими эмоциями, с трудом преодолевают проблемы. В сравнении с другими детьми им сложнее концентрировать внимание, учиться и находить общий язык со сверстниками. Кроме того, можно предположить, что дети, которых ругали, изолировали, шлепали или как-то иначе наказывали за выражение чувств, получили четкий сигнал, что эмоциональная близость сопряжена с высоким риском и что она может привести к унижению, изоляции, боли и насилию. Если бы мы имели шкалу для измерения эмоционального интеллекта, уровень этих детей был бы довольно низким.
Трагическая ирония в том, что родители, которые отвергают или не одобряют эмоции своих детей, обычно делают это из величайшей заботы. В попытках защитить их от эмоциональной боли они избегают или прерывают ситуации, которые могут закончиться слезами или вспышкой гнева. В стремлении воспитать стойких мужчин родители наказывают своих сыновей за проявление страха или печали. Во имя того, чтобы их дочери стали добросердечными женщинами, они поощряют их подавлять свой гнев и подставлять другую щеку. Но в конце концов все эти стратегии дают обратный эффект, потому что дети, которые не получают шанса испытать свои эмоции и научиться эффективно с ними справляться, вырастают неподготовленными к жизненным проблемам.
Невмешивающийся родитель
ПОМИМО НЕОДОБРЯЮЩИХ И ОТВЕРГАЮЩИХ родителей, среди участников нашего исследования обнаружилась еще одна группа – те, кто принимает все эмоции и чувства своих детей. Такие родители полны сочувствия и дают детям знать, что мама и папа понимают, с чем им приходится сталкиваться. Мы называем таких родителей невмешивающимися.
Проблема невмешивающихся родителей в том, что нередко они бывают плохо подготовленными или не считают нужным учить детей управлять отрицательными эмоциями. Они проводят политику невмешательства в чувства детей, а гнев и печаль считают способами спустить пар. Их кредо: позвольте ребенку выразить эмоции, и ваша работа как родителя закончена.
У нас создалось впечатление, что невмешивающиеся родители плохо знают, как помочь детям извлекать уроки из эмоциональных переживаний. Они не учат детей решать проблемы, и многие из них не умеют устанавливать границы. Невмешивающиеся родители разрешают все, в том числе выражать эмоции недопустимыми способами и/или без каких-либо ограничений. Например, если гнев ребенка перерастает в агрессию, и он причиняет окружающим боль словами или действиями, или если опечаленный ребенок безутешно плачет, не зная, как себя успокоить и утешить. Подобные способы выражения негативных эмоций могут быть приемлемыми для родителей, но не для маленьких детей, имеющих гораздо меньший жизненный опыт. Падение в черную дыру болезненных эмоций, от которых они не умеют спасаться, может очень сильно их напугать.
