Они долго ехали по проселкам, пока такси не затормозило около центрального универмага Лапинлахти. Здесь было рукой подать до небольшого сельского дома, в котором обитала любимая фрейлина последней императрицы.
Оставив товарища неприкаянно бродить в отделе кожаных изделий, Воскобойников под предлогом посещения уборной вышел на улицу и свернул за угол. Следуя указаниям прохожих, прошел до поворота и увидел калитку аккуратного кирпичного домика. На увитом диким виноградом крыльце высилось широкое инвалидное кресло, в котором дремала рыхлая старуха. По мощеной дорожке Влас направился в ее сторону, когда из сада к нему устремилась бойкая моложавая женщина.
— Вы к кому, молодой человек? — кричала она по-фински.
Воскобойников остановился и принялся ждать, когда женщина приблизится на достаточное для разговора расстояние, и заговорил, как только она подошла.
— Добрый день, я корреспондент российского журнала. — Влас предъявил заранее приготовленное удостоверение. — Мне нужно увидеть госпожу Танееву.
— Проходите сюда, голубчик, — донеслось с крыльца.
Влас продолжил свой путь, поднявшись на три ступеньки и представ перед хозяйкой домика. Некогда вальяжная Вырубова, запомнившаяся Власу поразительно похожей на ленивую кошку, превратилась в полную развалину. Рассматривая его, старуха подслеповато щурилась, улыбаясь морщинистыми губами.
— Голубчик, вы мне очень напоминаете одного знакомого юношу, служившего в Царском Селе в фотографии Гана, — продолжая улыбаться, проговорила она. — Он часто бывал во дворце. Вы не родственник ему будете?
— Внук, — сдержанно откликнулся Влас.
— Ах, как славно, когда есть внуки. — В голосе Вырубовой послышались горестные нотки. — Меня вот господь не сподобил.
И, прикрыв глаза, она начала тихо, но отчетливо молиться:
— Царице моя преблагая, надеждо моя Богородице… Обидимых Покровительнице, зреши мою беду, зриши мою скорбь. Помози ми, яко немощну…
Она осенила себя крестным знамением и посидела в тишине. Открыла глаза и вопросительно посмотрела на Власа.
— Вы знаете, с моим дедом произошла поразительная история, — перешел к наболевшему Воскобойников. — Во времена его молодости огромной популярностью пользовался маг Тадеуш фон Ченский, к нему обращались за помощью, если хотели устранить неугодную особу. И мой дед, молодой и глупый, обратился с таким вот вопросом к магу. И буквально на следующий день деда избили родственники неугодной особы, пояснив, что бьют за то, что хотел поднять руку на дорогого им человека. И тогда дедушка понял, что шельмец фон Ченский предупреждал своих жертв, требуя с них выкуп за неисполнение заказа.
— Как же, отлично помню, голубчик, — прикрыла глаза в знак согласия старуха. — Был такой маг Тадеуш фон Ченский.
Влас, волнуясь, продолжал:
— Анна Александровна, вас ведь тоже заказали фон Ченскому, не правда ли? Великие княгини Стана и Милица Николаевны преподнесли вам заговоренный молитвослов. Узнав о заказе, вы заплатили деньги магу, фон Ченский рассказал вам, как снять с себя заклятие, посоветовав переадресовать подарок другому, после чего вы приняли дар от черногорок и тут же передарили молитвослов своей лучшей подруге — императрице Александре Федоровне.
Вырубова тоскливо посмотрела на собеседника и задумчиво протянула:
— Видите ли, юноша. У вашего деда есть внуки. Значит, была жена и дети. А я всю жизнь прожила без семьи, хотя мечтала иметь ребенка и мужа. Императрица разрушила мою жизнь, не позволив выйти замуж за любимого человека, Александра Орлова, ибо была невероятно эгоистична и держала Орлова для себя, почитая своим рыцарем. Сана категорически запретила мне приближаться к Александру Афиногеновичу, назначала ему встречи у меня в доме, во время которых — вы не подумайте! — не происходило ничего предосудительного — они всего лишь предавались длительным беседам на возвышенные темы. Но все равно мне было больно смотреть, как они воркуют, словно голубки. Однажды Ники узнал об этом странном романе, в порыве ревности отправил Орлова на фронт, и по дороге в Египет мой любимый заболел скоротечной чахоткой и умер.
Влас помнил трагическую историю генерал-майора свиты, однофамильца знаменитого Алексея Орлова, некогда возводившего на престол Екатерину Великую. Александр Афиногенович самым очевидным образом несколько играл в этого красавца и кутилу из галантного восемнадцатого столетия. Но играл уже с вариациями века двадцатого — тут были кокаин, дуэли, ночные кутежи в домах терпимости. Все совершенно изменилось с приездом в Петербург молодой гессенской принцессы.
Орлов по-настоящему влюбился, выказывая младшей принцессе Гессен-Дармштадтской истинно рыцарское почтение. Исчезли грубые замашки, осталось одно лишь восторженное поклонение рыцаря, встретившего Прекрасную Даму. И даже когда Алиса Гессенская была отвергнута родителями Николая, Орлов оставался неизменен в своем поклонении. Став императрицей, Аликс не забыла своего верного Орлова, должно быть, где-то в глубине души сравнивая себя с Екатериной Великой и полагая, что господь не случайно послал ей поклонника — однофамильца фаворита Северной Семирамиды.
Рыцарь получил назначение в полк, шефом которого была сама Прекрасная Дама. С тех пор он по праву носил цвета императрицы. И вот тогда Александра Федоровна, мечтавшая, чтобы их романтическая страсть с Ники не угасла в прозе жизни и продолжалась вечно, придумала сделать Орлова их вечным «третьим лишним» и окончательно привязать к себе женитьбой на Анне. Но красавец-генерал от брака с Анной Александровной уклонился. Говорили, что это его и погубило. Ходили слухи, что смерть Орлова не случайна и что всесильная спецслужба побеспокоилась о репутации царской семьи.
— Желая загладить промах и оправдаться в собственных глазах, Александра Федоровна наспех выдала меня замуж за первого встречного — флотского лейтенанта Вырубова, — жаловалась Власу царская подруга. — Ну как же! Лейтенант был герой. Один из тех, кто принимал участие в попытке прорыва блокированной гавани Порт-Артура. Его броненосец «Петропавловск» подорвался на мине и затонул в считаные секунды. Спаслись единицы, среди которых был и мой будущий супруг. Как же я с ним намучилась! Он был извергом, грубым животным, импотентом, не способным к нормальной семейной жизни, и закончил свои дни в доме умалишенных. Я не заслужила такого мужа.
Старуха замолчала, глядя в сторону сада, затем обернулась к Власу и дрогнувшим голосом продолжила:
— По вине Александры Федоровны я сделалась инвалидом, ибо молитвослов — это не первая попытка меня устранить. До этого, в пятнадцатом году, черногорки организовали при помощи темных сил крушение поезда — и все из-за того, что ревновали меня к государыне. Да, это правда, каждый день Сана приглашала меня во дворец, но ее совершенно не заботило, на что я живу. У меня не было ни службы, ни доходов, одно лишь почетное звание подруги Ее Императорского Величества. А мне нужно было прилично одеваться, чтобы достойно выглядеть, а на что, я вас спрашиваю? Я несколько раз заводила разговор о какой-нибудь малюсенькой должности при дворе, но Сана отмахивалась — говорила, что хочет иметь бескорыстную подругу, которая любит ее, а не выгодное место.
