Настя опять села на лавочку. Лиза подумала и села рядом. Правда, на Настю при этом не смотрела.
— Что ты сказала старику Дормидонтову? — покосилась на нее Настя. Лиза молчала, и Настя добавила: — Меня не интересуют деньги. Правда.
— Какие деньги? — наконец повернулась к ней Лиза. — Какие деньги?!
Только что Насте казалось, что невидимая стена между ними таяла, но сейчас Лиза снова смотрела на Настю с усталостью и страхом. Впрочем, не только со страхом, еще с недоумением.
— У Коли были с собой деньги инкассаторов, — вздохнула Настя.
Лиза опять отвернулась, уставилась на дверь подъезда. Дверь была открыта, двое рабочих заносили в нее упакованные в полиэтилен длинные свертки.
— Он ушел с деньгами, — когда Настя уже решила, что больше ничего от нее не добьется, прошептала Лиза. — Я бы никогда этих денег не взяла. Да он и не предлагал.
Теперь молчала Настя. Рабочие занесли свои тяжести, закрыли дверь.
— Мы квартиру здесь купили, потому что у меня муж хорошо зарабатывает. Он нефтяник. У нас в семье не воруют!
— Извини, Лиза.
— У меня предки с Дормидонтовыми дружили. Тетя Вера была у мамы лучшей подругой.
— Я тебя понимаю. Я бы тоже раненого Колю не выгнала.
Какие-то мы неправильные люди. В Европе или Америке, наверное, такое невозможно. Там закон выше соседской дружбы.
Настя вытянула ноги, наклонилась, положив локти на колени, и с тоской спросила:
— Зачем Коля в это ввязался? Ясно же было, что ничего хорошего из этого не выйдет.
— Он и не собирался ввязываться. Так получилось. — Лиза откинулась на спинку лавки, зажмурилась — в глаза светило солнце. — Один из этих… бандитов с ним вместе в армии был. Колька его случайно в городе встретил, тот парень здесь на стройке работал…
Слушать было грустно. Неплохой парень Коля повстречал армейского дружка. Наверное, пива попили. Потрепались. Потом еще пару раз случайно встретились. Потом у Коли дома посидели…
А потом дружок прибежал к Коле с сумкой украденных денег. Ограбление удалось плохо, подельника убили сразу, а армейский дружок не смог пробраться к ожидавшей его машине.
Нужно было… Настя не представляла, что нужно делать в таких случаях.
Коля повел дружка к лесу. Больше идти было некуда.
У леса их тоже ждали и встретили выстрелами. Друг упал, а Коля, подхватив сумку с деньгами, бросился назад. Он, в отличие от полицейских, местность знал отлично.
Он не собирался прятаться у Лизы. Он случайно на нее наткнулся.
— Его в руку ранили, — говорила Лиза. — Я рану перевязала, но воспаление все равно началось…
Лиза позвонила Ивану Николаевичу. Доктор вколол антибиотик, обработал рану. Посоветовал немедленно пойти в полицию и ушел.
И Коля сразу ушел. Понимал, что Лиза рискует. Это еще повезло, что ее родителей тогда дома не было, они у родственников гостили.
— Я это и рассказала дяде Степану. Мама сказала, что дядя Степан при смерти, я пошла в больницу и все ему рассказала.
Еще немного посидели молча. Потом Настя поднялась и запоздало представилась:
— Меня Настя зовут.
Лиза кивнула.
— Запиши мой телефон, — предложила Настя.
Едва ли в этом была необходимость, но телефонами они обменялись. И, что уж совсем удивительно, Лиза, взяв ребенка за руку, проводила Настю до распахнутых ворот.
Невысокая пухленькая Лиза больше не казалась Насте каракатицей. Лиза была отличная девчонка, добрая и надежная. И очень хорошенькая. Странно, что Настя сразу этого не заметила.
Домой Настя тоже возвращалась пешком, не стала ждать автобуса. Солнце светило уже вовсю. Нужно обязательно позагорать, лето кончается.
Украденные когда-то деньги, как кольцо Саурона, притягивали зло, смерть. Сами налетчики, Коля, Иван Николаевич…
Или дело не в деньгах, а в чем-то еще?
Разговор даже на полшага не приблизил к разгадке смерти Иры, но Насте казалось, что утро потрачено не зря.
Просыпаться не хотелось. Виктору снилась Ира, грустная, усталая. Она что-то ему говорила, а ему было хорошо просто оттого, что она рядом. Он и проснулся с чувством забытого покоя, и от того, что вспомнил это чувство, сразу стало больно. Больнее, чем было в предыдущие дни.
Разбудил его телефонный звонок. Виктор Федорович потянулся к мобильному, ответил генеральному. Намечался неплохой тендер. Виктор Федорович пообещал приехать, возможную работу следовало обсудить.
Славиной машины уже не было, Алина играла с Илюшей у бассейна. Виктор Федорович наспех выпил кофе, пытаясь разглядеть сквозь плотную листву соседский дом. Захотелось зайти к Берестовым, просто посидеть в Ириной комнате. Комнат у нее было две, но во вторую Виктор старался не заходить. Там висел портрет Ивана и здорово Виктора смущал.
Он поставил чашку из-под кофе в мойку, подумал и, вымыв чашку, убрал ее на полку.
— Алина, я уезжаю, — объявил он и заставил себя улыбнуться.
Подбежал внук, Виктор Федорович поднял его на руки, поцеловал.
Боль от того, что Иры больше нет рядом, опять захлестнула тяжелой волной.
— Пока, Илюшенька. — Виктор Федорович отпустил внука.
Он вывел машину с участка, посмотрел, как Алина закрывает ворота, и, помедлив, вылез из машины.
Леночки во дворе не было, он поднялся на крыльцо, толкнул дверь.
Соседка раскладывала пасьянс. Не на экране планшета, настоящий, перекладывала карты из колоды. Виктор Федорович подошел к столу, сел рядом.
— Как дела, Витя? — Леночка отложила колоду, пальцем подняла очки с носа на лоб.
— Лен, что ты думаешь по поводу убийства? Просто твои ощущения!
За внешней неприспособленностью соседки скрывался неробкий характер, это Виктор давно чувствовал. И в уме соседке отказать было трудно.
— Не знаю, Витя, — Леночка покачала головой. — Но в случайное убийство не верю.
— И я не верю, — кивнул Виктор Федорович.
— На днях с Таней разговаривала, она недавно звонила следователю. Следователь говорит, что они работают. Интересно, что он еще может сказать! — фыркнула Леночка и удрученно сжала губы. — Нет у них никаких зацепок, Витя.
— Похоже, что так, — согласился он.
Леночка спохватилась, начала предлагать какие-то вкусности, он отказался.
До офиса добирался долго, стоял на подъезде к МКАД, потом стоял в самом городе. Устал, разозлился, но злость помогла избавиться от утренней боли. Не избавиться, конечно, просто отвлечься.
День тоже выдался не из легких. Тендер предстоял серьезный, и необходимо было взвесить все «за» и «против».
