– Убить… да, мы убить вас, так как ваш король убить наш друг и ваш воин убить мой брат. Он кинуть его в яма к змея, и змея укусить его.
– Страшная смерть! Хотел бы так умереть?
Варяг рассмеялся, глядя на бесстрашную девушку, и подумал, что в землях данов или свеев она стала бы валькирией. Одна из жён его отца была валькирией. Говорят, она ничего не боялась, а чтобы его отец не овладел ей, привязала к дверям своего дома медведя. Впрочем, это ей не сильно помогло.
– Я хотеть умереть в бой. Ты смелый людь, но твой кровь как у собак, и ты не сможешь быть нам равной, но твой кровь и дух…
– А давай я приду к тебе ночью – и ты узнаешь, каков мой дух и кровь?
Эйрик засмеялся. Он тут же представил, как в него, отважного сына великого отца, влюбилась эта дева. Она, наверное, одновременно ненавидит и любит его. Такое часто бывает.
– Приходи, и я сохраню тебе жизнь, когда настанет время прощаться!
Морозька отошла от варяга: «Как я тебя ненавижу, проклятый чужестранец! Я убью тебя одним ударом ножа. Сейчас надо подготовить нож и ночью убить этого варяга. Да, это будет стоить мне жизни, но зато он никогда не окажется в своей Вальхалле. Его будет ждать Чернобог!»
К Морозьке подошла её тётка. Тёток у Морозьки было много. Часть из них были ей тётки по крови, а часть лишь по роду. Тётка Пресвета была лишь тёткой по роду, была старше лет на восемь и имела уже трёх детей.
– Что на тебя этот варяг смотрит? Смотри, Морозька, недобрые у него намерения!
– Я знаю. Ночью я приду к нему.
– Ты что, выдра общипанная, совсем умом тронулась и честь потеряла? Да ты ведь весь род опозоришь! Они всё равно нас всех убьют, как убили других! Не думай, что сохранишь жизнь таким поступком, да и к чему тебе такая жизнь! Фу!
– Пресвета! Я и так знаю, что они всех нас убьют, вот и хочу забрать жизнь их вождя. Ночью он не будет ожидать от меня удара ножом.
Пресвета недоверчиво посмотрела на Морозьку, не понимая, что та задумала.
– Так он же убьёт тебя! А если даже тебе удастся его убить, то представляешь, какая страшная смерть тебя ждёт!
– Главное, чтобы получилось!
Пресвета задумалась и с великой грустью смотрела на свою родственницу. «Вот, – подумала Пресвета, – Морозька совсем ещё ребёнок, вот и мыслит так, не зная, какую смерть ей предстоит принять только за покушение». А в том, что Морозька не сможет убить варяга, Пресвета была уверена.
– Морозька, кинжал или нож – это не наше оружие. Знаешь, чего боятся варяги? Змей. Говорят, у этого варяга, что сюда приплыл, брата и отца змеи сожрали. Если уж решила принять смерть, то тогда хоть унеси с собой их вождя. Надо тебе принести ему мешок, а в него наловим и положим змей. Пусть сунет туда руку, и те пожалят его.
– Где же мы змей-то наловим? Варяги никого в лес не отпустят!
– Да, это верно, но у волхва есть священные змеи. Надо попросить – он даст.
– Не даст, – возразила Морозька, – да и подойти к нему боязно!
– Дура ты, Морозька! На смерть лютую пойдёшь и не боишься, а волхва испугалась. Пойдём вместе. Откажет так откажет.
Волхв Гремибой был человеком странным и жил на окраине, в том месте, где стояли идолы. Гремибой всегда казался страшным, а его никогда не стриженные и полностью седые волосы на голове и бороде делали его совсем ужасным. Когда Морозька и Пресвета шли к нему, то их ноги подкашивались от страха, а сам Гремибой, когда их увидел, аж рот разинул. Девы никогда к нему не подходили близко, боясь его и кривясь только от одного его вида.
– Хранитель Богов и Обычаев, – обратилась Пресвета к Гремибою, – можем мы поговорить с тобой?
Гремибой поглядел на девушек. Хоть он и выглядел страшным, но на деле и сам их испугался, так как много лет не говорил с девами.
– А мы что, сейчас не говорим?
Пресвета до крови укусила губу. Ну и дура я, ведь и вправду я с ним уже говорю. А Гремибой и впрямь мудр.
– Хранитель Богов и Обычаев, вот эта девушка, часть нашего рода, зовётся Морозька.
– А я, можно подумать, не знаю, как её зовут. Я ведь отца её в своё время пугал, когда тот возле идолов ходил. Я тогда ведь уже немолод был. Как его звали-то, отца твоего? А, Смеян! Он сын моего младшего брата, ой, в смысле, сестры!
Пресвета поняла, что она выглядит в глазах волхва безумной, но, собрав всю свою храбрость, продолжила:
– Она хочет принять смерть. Но отдать жизнь свою она желает с пользой!
Гремибой, прищурившись, посмотрел на Морозьку. Что та задумала? И для чего ей потребовалось идти к нему?
– Мне нужны змеи, чтобы, сложив их в мешок, протянуть варягу. А тот пусть сунет туда руку, и они его искусают, – смело произнесла Морозька.
Гремибой представил, какая смерть ждёт за это Морозьку, и ему стало не по себе.
– Не дам я тебе змей – они священные! Да ты к тому же не представляешь, какая смерть тебя за это ждёт!
Между тем волхв тут же уловил мысль Морозьки. Та хочет пожертвовать своей жизнью, которую всё равно заберут варяги, чтобы убить их вождя. «Нет уж, девка! Не тебе это на роду написано! Да как я сам до такого не догадался. А ещё волхвом называюсь».
– Ты что! Хочешь, чтобы на тебя боги наши прогневались? Ты змей их взять для такой глупости желаешь! Ууу! – зарычал Гремибой и скорчил такую гримасу, что обе девы со страхом отшатнулись от него. – А ну-ка бегите отсюда и не вздумайте возвращаться, а не то я вас…
– Что ты нас, Гремибой! Мы все умрём, и боги наши будут ограблены, так как варяги своих богов уважают, а наши для них – боги врагов! – смело сказала Морозька. – Дай змей!
Волхв Гремибой умел реветь словно медведь. Он тут же заревел. Иногда он так вот ревел, и все думали, что он оборотень и ему надо принести хмельного мёда, чтобы он, превратившись в медведя, не разодрал всех. Именно благодаря этой способности он и стал волхвом.
Морозька и Пресвета бросились наутёк от оборотня, не желая быть съеденными.
Гремибой, едва девки скрылись, рассмеялся им вслед. Да, вот так вот он только за то, что как медведь реветь умеет, всю жизнь жрёт и пьёт мёд за просто так, да ещё и все его уважают. А в молодости ещё и жена у него была. Впрочем, Гремибой до женщин был не охотник, так как считал их лишними ртами, и был очень рад, когда его супруга в один прекрасный день оставила его. «Вредная была тётка, – с ухмылкой вспомнил её Гремибой, – жизни не давала. Говорила, не реви так часто, а то все разгадают, что ты никакой не оборотень, а просто лодырь». А вот как померла, то вскоре её стало не хватать. Детишек боги им не послали, да и недолгой была их совместная жизнь.
«Ну что, – подумал Гремибой, – иду к тебе, жена! Опять ты ругаться со мной будешь». Гремибой подошёл к змеям, которые лежали у него в мешке. Хоть как волхв он не должен был их бояться, так как его они укусить не должны были, Гремибой их терпеть не мог. Змеи зашипели, едва он поднял мешок из толстой кожи, где они сидели. «Не прокусите, – радостно подумал Гремибой. – Ну и мерзкие вы создания!» Волхв любил гадать по внутренностям, так как это не грозило смертью, а вот когда приходилось брать змей, то его нередко трясло от страха. Впрочем, его предшественник тоже боялся змей, да и всего остального, а больше всего любил петь.
