…Между тем Ханна проследовала мимо туалета, открыла дверь тамбура… Как она и думала, Аксель был там. Они взглянули друг на друга… и кинулись друг другу в объятия. Оба не сказали ни слова, но думали и чувствовали они одинаково. Настал их миг! Сколько можно откладывать? Ведь неизвестно, что на самом деле ждет их впереди. Пока что у них не было подходящего случая, чтобы начать свой роман. И вот теперь, по пути в неведомый Собибор, этот момент настал.
Конечно, это было неразумно. Крайне неразумно! В любой момент их могли разоблачить; дверь могла открыться, и в тамбур могли войти посторонние. Или не посторонние, а свои – Якоб или Магда. И это было бы еще хуже. Но угроза разоблачения делала их любовь еще более бурной.
Аксель впился в ее шею, его руки стискивали ее бедра; вот он задрал ей платье… Его ласки становились все более страстными; Ханна не сопротивлялась. Только обручальное кольцо стащила с пальца – для очистки совести.
– Сейчас я выбью из тебя немца… – прошептал Аксель ей в ухо.
Вагон дернулся, заскрежетал на стыках – они уже въезжали на станцию. Однако это не остановило Акселя. Ханна почувствовала, что партнер оказался внутри нее. Она застонала… А Акселю хотелось кричать; ему надо было дать выход рвущейся из него страсти.
– Немец, пошел вон! – закричал он, не сдерживаясь. – Вон!
– Он ушел! – отвечала Ханна между стонами. – Только ты, ты…
Поезд приближался к платформе, за окном уже виднелись лица тех, кто ждал его прибытия; стали слышны звуки оркестра. Уже можно было прочитать надпись «Собибор» на здании станции. Однако они оба не помнили, где находятся. Им не было никакого дела до окружающего. Они находились в своей собственной вселенной, рассчитанной только для двоих.
Поезд уже почти остановился. Однако Аксель еще не закончил, и он не собирался останавливаться.
– Немец, пошел вон, вон! – крикнул он в экстазе и распрямился. Конец… Последние стоны… Ханна торопливо надела на палец кольцо, поправила платье. Один за другим они покинули тамбур. Лицо Ханны снова приняло присущее ей надменное выражение.
Теперь она снова могла видеть окружающее. И она увидела маленькое станционное здание, перрон, на котором выстроилось два десятка полицейских в синих мундирах, с винтовками в руках. Позади стоял оркестр, который играл одну веселую мелодию за другой. Тут же находились и хозяева, представители «расы господ» – трое немецких офицеров в мундирах мышиного цвета. Над зданием станции развевался нацистский флаг со свастикой. А дальше виднелись какие-то здания, окруженные колючей проволокой. «Значит, все-таки это лагерь, и тут совсем не санаторий», – подумала Ханна.
Впрочем, долго раздумывать было некогда: немцы поторапливали прибывших, просили их быстрее выходить из вагонов. Хотя никаких резких команд не было, все выглядело пристойно. К тому же Аксель, Якоб и Магда уже вышли и ждали ее на перроне. Ханна ступила на ступеньку вагона, и услужливый еврей в опрятном комбинезоне подал ей руку и помог выйти. «Как мило! – подумала она, поблагодарив мужчину кивком головы. – Давно мне никто не подавал руку. Разве что муж…»
Немцы строили вновь прибывших – мужчин отдельно, женщин и детей отдельно. Прежде чем стать в строй вместе со всеми, Ханна оглядела толпу прибывших. В купе они ехали одни, ни с кем не общались, не знали, кто едет в других купе, в других вагонах. Только теперь она оценила, как много их, оказывается, прибыло на этот маленький вокзал. И как много детей! Почти каждая женщина вела за руку ребенка; у некоторых было двое, трое детей. «Где же мы все поместимся? – подумала Ханна. – Кажется, тут не так много домов. Или есть другие, которых не видно с перрона?»
Тем временем один из немецких офицеров взял в руки мегафон. Его усиленный аппаратурой голос разнесся над толпой прибывших:
– Добро пожаловать в лагерь Собибор! Вы сможете здесь добросовестно работать и достойно жить в ожидании переселения на освобожденные рейхом земли.
«Ага, значит, мы здесь временно, – заключила Ханна. – Интересно, что это за освобожденные земли? Где-то в России, может быть? Но ведь кругом говорят, что русские наступают, земли, занятой немцами, все меньше…» Впрочем, думать было некогда – офицер говорил дальше:
– Просим вас правильно понять наши требования. Разделение мужчин и женщин – временное; просто в целях гигиены сейчас необходимо принять душ, во избежание эпидемии тифа…
«Какая чушь! – успела подумать Ханна. – Какой тиф? Все выглядят чистыми, опрятно одетыми… О чем он говорит?»
– А потом все встретятся! – продолжал офицер. – Сохраняйте ваши квитанции, чтобы без затруднений найти свой багаж для устройства в домах.
Стоявшая рядом с Ханной Магда прокомментировала выступление офицера:
– Немного занудный, но все по порядку, как мы и думали.
– О какой квитанции он говорил? – недоумевала Ханна.
Магда уже собиралась ответить, но ее опередил тот самый служащий в комбинезоне, который помог Ханне выйти из вагона:
– Вон квитанция на ваш багаж, мадам. Чемоданы получите чуть позже. Не волнуйтесь ни о чем, все будет в полной сохранности.
– Я и не волнуюсь, – ответила Ханна, и ее лицо приняло привычное надменное выражение. – Спасибо.
Между тем другой офицер – комендант так называемого Первого лагеря обершарфюрер Карл Френцель – в сопровождении автоматчика медленно двинулся вдоль строя вновь прибывших.
– Мастера есть? – громко спросил он. – Сапожники, плотники, кузнецы, шорники? Швеи, портнихи?
Акселя не требовалось приглашать дважды. Он быстро соображал, сразу понимал, где выгода, как нужно поступить. Он сделал шаг вперед и громко заявил:
– Я ювелир, господин офицер! И этот человек тоже, он мой компаньон! Якоб, не мямли, скажи! Мы хотим работать по специальности, господин офицер!
Якоб тоже шагнул вперед:
– Да, я ювелир. Вот кольцо, я его делал… обручальное кольцо моей жены. Ханна, покажи!
Стоявшая неподалеку Ханна услышала слова мужа и подняла вверх руку с кольцом.
Комендант слегка улыбнулся на такую непосредственность и одобрительно кивнул мастерам:
– Отлично! Ювелирам найдется дело.
И двинулся дальше вдоль строя. Ему надо было отобрать из присланного человеческого материала все ценное. Не должно было пропасть ничто, что могло пригодиться Германии! Обрадованный Аксель хлопнул друга по плечу:
– Говорил же я: держись за меня, Якоб!
Офицер с мегафоном в руках вновь заговорил:
– Соблюдайте порядок! Сперва в душ идут женщины. Мастеровые отходят в сторону, их поведут в душ потом.
Стоявшие вдоль перрона полицейские окружили женщин, велели им построиться по двое и повели прочь. Ханна с Магдой шли в хвосте колонны, их было хорошо видно, вплоть до момента, когда колонна вошла в ворота лагеря. Аксель и Якоб провожали жен взглядами.
