Андрей не успел еще и подумать, кто такие «они», как она громко захохотала и ударила городскую локтем в бок.
– Помнишь, как в прошлом году?
Та тоже захихикала, обнажив мелкие белые зубы.
– Они чуть не потонули и одежду им уже только потом отдали. Так им и надо, нечего было соваться раньше времени.
Тут Ану перестала смеяться и, посмотрев на солнце, сказала:
– Остался час, скоро надо идти, кстати, а ты уже знаешь, где будешь искать?
Это она спросила у Андрея, а когда тот только пожал плечами, то со вздохом закатила глаза.
– Ты чего сегодня такой тупой? Имей в виду, мы с Линдой у старого колодца, так что просим туда не лезть, а то хуже будет.
Линда, значит так звали городскую. Теперь она, прищурившись, чересчур пристально смотрела на него. Повернув голову к Ану, она сказала:
– Я его, между прочим, у костра не видела, а ты?
Та же, в упор глядя на Андрея дерзкими синими глазами, со значением покачала головой.
– Отлынивает.
– Отлынивает, козел, – подтвердила Линда и сощурила глаза. – А что за это бывает?
Переглянувшись еще раз, они, как сговорившись, мигом набросились на него и стали валить на землю. Скоро одна уже сидела у него на груди, трепля за уши и вороша ему волосы, а другая, ползая вокруг на карачках, тискала и щекотала его по всему телу, повизгивая, как поросенок. Он хотел было возмутиться и уже открыл рот, чтобы послать их на три буквы, как сам неожиданно расхохотался, то ли от щекотки, то ли от мысли, что настоящий он теперь разжигает на лугу костер вместе с отцом, слушая его наставления насчет мангала и идеального шашлыка, а этот, тоже настоящий, но новый для него Андрей, катается по траве с двумя шальными, разгоряченными, пахнущими лесом и земляникой девицами, понимая к тому же до единого слова все, что они вопили, хотя до этого плохо знал эстонский. Ану и Линда так же внезапно отстали от него, и теперь они все трое, тяжело дыша и раскинув руки, лежали на спине и смотрели в бледнеющее небо. Первой вскочила Линда. Надев на растрепанные волосы венок, она пихнула ногой Ану. Та поднялась, и сразу за ней, потирая бока, встал Андрей.
– Пора! – выкрикнула Ану, тоже нахлобучив венок, и, схватившись за руки, девицы, не оглядываясь, побежали прочь. Теперь он увидел, что вокруг их ног вихрем развевались длинные цветастые юбки. Андрею вдруг стало страшно, что он опять останется один, у озера, которого здесь никогда не было и не могло быть.
– Эй, куда вы! А как же я? – закричал он им вслед, но они и не думали оборачиваться. Испугавшись, что они вот-вот исчезнут, Андрей сорвался с места и ринулся за ними. Яркие юбки мелькали между деревьями, пропадали и опять выныривали откуда-то уже совсем с другого бока, а он, спотыкаясь о кочки и обдирая руки и ноги, несся за ними, сломя голову, больше всего на свете боясь потерять их из виду. Наконец лес начал редеть, и бежать стало легче. Впереди опять посветлело, деревья стали расступаться, а цветастые юбки, последний раз взметнувшись перед его глазами, нырнули в сторону и окончательно исчезли. Перед ним расстилалась большая поляна, и, приостановив свой бешеный бег, он вступил на нее. Пошатываясь от напряжения, он прошел несколько шагов и только тут увидел, что поляна полна народу. Люди бродили, стояли небольшими группами или кучками сидели на траве, причем парни и девушки отдельно. Рука в руку, склонив голову, прохаживались парочки и, обнявшись, медленно водили хоровод подруги в таких же ярких юбках, как у Ану и Линды, и с венками на голове. Здесь же с гомоном бегали дети, в белых рубашках, и никто не одергивал их и не призывал к порядку. Но больше всего Андрея поразила пегая кудлатая дворняжка, которую он часто видел в Руха. Он не знал, чья она, да это и не имело значения. Собака, с вечно свалявшейся, пыльной шерстью на боках, была такой же частью рухаского ландшафта, как и заколоченная будка, где иногда продавали мороженое, или обшарпанный кинотеатр «Заря». Сейчас же она сновала от одной компании к другой, вовсю виляя хвостом, и, судя по всему, пребывала в прекрасном расположении духа. Народ в основном толпился вокруг холма посреди поляны. На самом верху холма росло дерево, а рядом уже был разложен высокий костер. Люди облепили холм со всех сторон, кто-то взбирался на него с сучьями и подкладывал их в костер или, медленно обходя его, подправлял ветки. Воздух над поляной застыл в ожидании, даже собака время от времени поднимала морду к небу, тихо подвывая.
Потоптавшись на месте, Андрей, видя, что никто не обращает на него внимания, пошел дальше. Он стал искать Ану и Линду, но они как в воду канули, к тому же от всех этих цветастых юбок у него зарябило в глазах, и он бросил поиски. Он уже успел добраться до холма, как кто-то тронул его за плечо.
– Уже знаешь, где будешь искать?
Андрей обернулся и увидел парня, чье лицо показалось ему знакомым. Приглядевшись, он узнал эстонца, который продавал билеты в «Заре».
– Я забил место у мшистого мостика, так что смотри, туда не суйся, а то пожалеешь.
Андрей хотел спросить у него, где мшистый мостик, но тот уже отошел в сторону, и тогда Андрей, набравшись смелости, подошел к мужчине с палкой в руке и спросил у него, где он собирается искать. Мужик помолчал, буравя Андрея глубоко посаженными глазами, а потом буркнул: «У запруды», и тут же повернулся к нему спиной.
– Эй, привет, – вдруг окликнули его. – Как жизнь?
От компании у валуна отделился Пааво, который работал в книжном магазине на Советской улице. Они иногда заходили туда с матерью, в букинистический уголок, где были и русские книги. Обычно Пааво, лет тридцати пяти, в круглых металлических очках и с длинными волосами, говорил с ними по-русски, но сейчас он обратился к Андрею на эстонском.
– Нормально, – ответил Андрей, тоже по-эстонски, озираясь и узнавая все больше лиц вокруг. Здесь были кассирши из продуктового магазина и продавщицы из универмага, и работники столовой, и директор школы Кульюс со своей крашеной рыжей женой, и местная молодежь, и городские девицы и парни, которые торчали в пляжном кафе «Анкур», а вот мимо прошли и жители Далекого хутора, правда, без Инес.
Пааво усмехнулся:
– Ты на них внимания не обращай. Они сегодня совсем с ума посходили.
– А вы где будете искать? – выпалил Андрей, все еще понятия не имея, о чем речь.
Теперь Пааво засмеялся, с интересом разглядывая его, как будто впервые видел.
– А я не буду искать. Я в эти сказки не верю, ну, и им меньше конкуренции. А то сейчас такое начнется. Кто же не хочет стать королем мира, а потом еще и на Инес жениться? Все конечно, ну, правда, кроме меня. Я для этих дел не гожусь, душою стар. А вот ты другое дело, кровь молодая, кипит. Ну тогда не отставай, ищи давай, но осторожно, в их места не суйся, а то так морду набьют, что потом мама родная не узнает. А она у тебя, между прочим, замечательная женщина и очень цивилизованная, не то что ваши соотечественники, и все понимает к тому же, так что, смотри, парень, не разбей ее сердце.
